– Простите, – извиняюсь, но упорно втискиваюсь в автобус. – Извините.

Проталкиваюсь в уголок подальше, чтобы не мешаться. Пришлось с вежливой улыбкой научиться работать локтями. Выдыхаю, ухватившись за поручень. Такая толкучка не дает мне снова уйти в себя. В те моменты счастья, которые я спрятала в самом дальнем уголке своего сердца и навесила огромный замок. Но вот один взгляд на Артура и все демоны вновь вырываются, чтобы терзать, напоминая об ушедшем.

Одно время мне очень хотелось посмотреть Артуру в глаза. Спросить, не мучает ли его совесть. Как он мог пудрить мозги до безумия влюбленной в него девчонке, обещать жениться... И при этом у него была другая... Наверняка у той дамочки были деньги и богатый папочка. Выглядела она очень стильно. Они красиво смотрелись вместе. В реальной жизни принцы не женятся на Золушках... Все слова любви, все слова о нашем будущем... Все ложь! Наглая, откровенная, бесстыдная ложь!

Тогда бог отвел, не иначе. Проревевшись, я четко вспомнила слова Артура – в жизни случается много дерьма. Нужно уметь идти дальше. А мне было ради кого. Я поняла – не буду унижаться, умолять, просить меня выслушать. Ястребов не тот человек, который меняет решения. Он жесткий. Его просьбы – по факту приказ. А он... Вдруг бы он послал меня на аборт? Что бы я смогла ему противопоставить? Ничего... Я удалила все фото из телефона, заблокировала контакты, порвала все связи...

Я уже любила эту маленькую искорку во мне, это крохотное чудо. Не его или ее вина, что папаша оказался мерзавцем. Мало ли матерей-одиночек? Справляются. И я справлюсь. Просто обязана справиться.

– Простите, я выхожу, – начинаю двигаться к дверям. Уже начались пробки и подхожу к садику позже обычного.

– Что-то вы сегодня припозднились, – воспитательница выводит ко мне Машеньку.

– Мама! – дочка тут же бросается обниматься. – Мы там иглали! – заявляет моя непоседа. У нее иногда прорывается «р», но пока редко. Чаще или «л» или нечто среднее между этими двумя буквами.

– Молодцы, – глажу ее по голове, целую в пухлую щечку. – Давай переобуваться.

Дочка бежит к своему шкафчику, а я поднимаю взгляд на Анну Петровну и объясняю свое опоздание:

– Офис переехал. Добираться теперь дольше.

– Жаль, – сочувственно произносит женщина. – У нас ужасные пробки.

Я пожимаю плечами. Помогаю моей самостоятельной барышне собраться и мы идем домой. Сегодня долго гулять не получится, поэтому немного бегает с другими детьми на площадке возле дома. Дома Ветерок взахлеб мне рассказывает, как прошел ее день. Деловая такая, важная. Мне остается только кивать и поддакивать. Привычные заботы успокаивают. А ночью, когда дочка уже сладко сопит, я принимаю решение завтра же решить вопрос с увольнением. Даже если мне вновь придется столкнуться с Артуром.

Поэтому утром меня даже не волнует мое опоздание на работу. Я спокойно отвела дочку в садик. Не спеша дошла до остановки и, приехав, тоже не спеша шла к высоченному офисному зданию. Было как-то все равно. Нашло какое-то отупение. Будто организм устал от тряски и выключил все чувства.

– Доброе утро, – я решительным шагом вошла в кабинет.

– Не думаю, что новое руководство будет радо опозданиям, – попыталась ехидными словами поддеть меня Лида. Да мне было плевать, чему радо, а чему нет будет новое руководство. – Это тебе не Аркадьич.

Реплики Лиды я предпочла проигнорировать. Но вот следующие слова заставили меня замереть и подавиться воздухом.

– А ведь Артур Германович заходил. С чего-то интересовался именно тобой.

– Какая жаль, что я расстроила аж самого биг босса, – бросаю через плечо, повернув голову к Лиде, и иду к своему столу.