Явились оба дитяти тьмы и кот. Последний был удивлен своим явлением больше, чем мы все трое вместе взятые. Я дернула бровью, Лайм кышнул, животное ломанулось в коридор, дверь хлопнула, воцарилась тишина, нарушаемая вкрадчивым поскребыванием в супнице. Оказалось, что части кур слабее поддаются упокоению, чем куры целиком. Но так даже интереснее. Я с невозмутимым видом одарила отпрысков пищей.

Сели. Дара загадочно лыбилась.

Я сосредоточилась…

– А чего вы не в школе? – вдруг вспомнила я.

– Выходной, мам! – тут же отозвался Рикорд. Одной рукой он крошил хлеб, вторую прятал под столом и умильно таращился прямо в глаза, настойчиво удерживая мой взгляд, чтоб я случайно не заметила, как из его тарелки совершает дерзкий побег куриное крылышко. Ага.

– Да, точно. Все зарыл? – Лайм покивал. – Если то, что у тебя под кроватью, тоже начнет по дому шастать…

– Не начнет, у него ног нету. Ой…

– Подробности?

– Это задание по биологии не-мертвого, только оно немного больше выросло. Но не бегает! Только жрет.

– И что жрет?

– Все, – вздохнул Лайм и руку, что прятал под столом, потер о коленку.

– Ограничитель, например?

Ответом был еще один покаянный вздох.

Лайм не собирался скармливать пасти в чемодане браслет, просто покормить. А чтоб тварь не плевалась, сунул руку поглубже, а пасть возьми и захлопнись. Хорошо, зубы редкие и слюней с голодухи набежало. Рука проскочила, а ограничитель – нет. Хотя при всем том, что сейчас в доме происходит, отсутствие руки скрыть было бы легче, чем отсутствие ограничителя. Наверное.

Я знала, что парочка запасных браслетов лежала у Марека в сейфе. Я оставила не-мертвый суп и детей и вернулась в кабинет.

Стильный железный ящик, напичканный механикой и магией злорадно помигивал зеленоватым глазком и был до раздражения хорошо заперт, но я была бы не я, если бы не подергала ручку. Глаз издевался. Магистр природной магии и ведьмак Йон Тодор Ливиу укоризненно смотрел с портрета на глупую дочь.

Я вздохнула. Поочередно набрала на панели несколько комбинаций, начиная с номера служебного значка Холина и заканчивая датами рождения детей. Тщетно. Глазок на сейфе достали мои экзерсисы, и он начал наливаться алым. Сколько там у него запас ошибочных действий, мне было невдомек, но я уже вошла в раж. Набрала свой служебный номер, другие свои номера в последовательности сверху вниз и обратно, потом припомнила бездну и мстительно оттарабанила на панели «Холин – скотина!!!». На третьем восклицательном знаке внутри сейфа мелодично щелкнуло, и дверца открылась.

На самой верхней полке лежала банка с леденцами и записка: «Возьмите меня, мастер Холин».

Я сама его прогнала. А он сам ушел.

Я забралась в кресло и… Не помню.

* * *

– Мам?

Я приоткрыла глаза через силу. Веки опухли и ощущение было, будто они с изнанки щебенкой поросли, и эта красота мне по глазным яблокам скребет, стоит моргнуть.

– Мам, утро. Мы в школу, – сообщил Лайм, бочком пролез в щель и тарелку протащил. – А тебе вот.

Тарелка встала на стол как раз на пятно. На тарелке гордо возлежал кривоватый, но аппетитный бутерброд с яичницей, зеленью и попытками тоненько нарезать вяленое мясо. Следом сын добыл из кармана бутылку с брусничным соком.

– Вы пытками заставили кухарку вернуться, а чтоб не убежала, привязали к плите, и она готовила завтрак одной рукой? – голос был хриплый, как гулий вой.

– Хих… Не, Дара в сети поискала, и мы сами приготовили. А суп я за домом закопал и почитал над ним по книжке, чтоб не расползся. Там еще шевелилось утром. И в кладовке тоже почитал, где холодильный шкаф. А то там скреблось. А кота можно оставить?