Поэтому все мои будни ограничивались адским трудом на кухне, унижений и борьбы с собственным гонором. Я понимала почему Хозяин спрятал меня именно здесь: строгая дисциплина, нечеловеческие условия и никто не знал откуда появлялись девушки и кто кем был до ранее. Да и ароматы кухни, убивали любые запахи способные остаться даже после ежедневных процедур по уничтожению собственного аромата.

Но чем больше времени я проводила в этих адских условиях тем сильнее хотела, сбежать отсюда. Головой понимала невозможность побега. Ведь тогда я подставлю Верховного Князя и могу поплатишься не только существованием, но самое главное доверием или того хуже, жизнью самого Ваала. Стиснув зубы приходилось слушать бесконечные унижение и сквозь пот и слезы мириться с собственной участью и мечтать о скорейшем воссоединении со своим Князем. Но неделя шла за неделей, а месяц за месяцем и ничего не менялось.

Меня все чаще начали терзать мысли о том, кому именно я прислуживала и кто хозяева замка. Жив ли Ваал или мне уже не зачем и не для кого ломать себя. Подруги по несчастью были слишком запуганы, поэтому во время работы даже не пытались разговаривать, а после смены, падали без сил спать. Огромная, на сотню девушек спальня больше напоминала склеп, чем место отдыха пышущих здоровьем и силой девиц. Лишь изредка мы переговаривались с теми у кого хватило ума не остаться калеками, на нейтральные темы. Я старалась выведать у них кому именно мы прислуживаем, но никто не мог дать ответа на этот вопрос. Половина из них даже не понимали где именно находятся. Они знали, что это ад и считали, что таким образом расплачиваются за грехи прошлого. А то что вокруг целый мрачный неизведанный мир, даже не приходило в их пустые головы. Так я и существовала, одной лишь надеждой и верой на скорейшее избавление от мук.

Вот и этим вечером я выполняла привычную работу. Чистила чертов лук, в наказание за то, что заступилась за новенькую, решившую, что может не выполнять работу и ей за это ничего не будет. Успела дуреху образумить до того момента как это заметила старшая по участку. Но она обратила внимание на то, что я подталкивала ее и кажется даже услышала мое шипение. Поэтому весь лук, предназначенный для приема на двести персон, висел на мне. Чистка луковиц усложнялась рассеченными розгами пальцами. Не оставалось ничего другого кроме как рыдать и выполнять свое дело.

Старшая Иона сегодня казалась особенно возбужденной. Она любила о опасалась подобных вечеров. Не доверяла своим подопечным и в то же время, хотела продемонстрировать свою власть, выслужиться перед начальством и получить место получше. Что-то подсказывало мне, что кухня - это место для самых неугодных, тех, кого никогда и ни при каких условиях ты не хотел бы встретить. Общество изгоев и отщепенцев, готовых жить как крысы в изоляции. Но существовали среди нас и те, кому в случае особой необходимости разрешали покидать территорию кухни. Серые, незаметные и молчаливые, немые девушки допускались к обслуживанию банкета.

Готовились они к работе среди хозяев замка и этой ночью. И у меня созрел план за который, придется горько поплатиться.

***

Справившись с ненавистным овощем, ожидала следующего задания, но старшая участка оказалась слишком занята, отчитывая одну из девушек, порезавшую палец и залившую кровью готовое к выносу блюдо. Она кричала и била по спине провинившуюся несчастную, а та и ответить ей ничего не могла, поскольку была одной из тех бедняг, что лишились на этой чертовой кухне языка. Немая лишь тряслась и беззвучно открывала и закрывала рот. Губы горемыки тряслись, а по щекам струились ручьи слез. Надзирательница хлестала ее с особой жестокостью. Плеть распорола платье девушки и сквозь порезы, теперь проступала темная кровь.