Брови Гектора поднялись выше.

— Досье? Вано, но твои люди должны были собрать на нее досье еще до приема во дворец.

— Должны. И я его посмотрю. Но это не то. Твои копают глубже, сам знаешь.

На этот раз брови нахмурились.

— Зачем в этом случае глубоко копать? По ней все видно и без досье. Совершенно невинная особа. А ее рыжие волосы — не повод… — Гектор запнулся — Вано достал из-под одежды длинную цепочку с медальоном, открыл его и показал Дайду.

Внутри был портрет молодой девушки.

— Кто это? — поинтересовался дознаватель удивленно, и брови вновь поползли вверх.

— Моя мать.

С портрета на Гектора смотрело лицо Софии Тали.

.

Закончив с железной дорогой, София отвела детей в парк. И, когда они шли мимо оранжереи, услышала от Агаты:

— А на следующей неделе мама тут работать не будет.

— Почему? — Девушка удивилась, и наследница пояснила:

— У мамы такое расписание. Неделя через неделю. Неделя в оранжерее, неделя по мероприятиям. Она там присутствует, как… — Агата на секунду задумалась, видимо, вспоминая слово, которое употребляли взрослые. — Официальное лицо, вот. Мама эти недели очень не любит, хотя иногда она возвращается во дворец раньше. Ей больше нравится работать с растениями.

— Конечно. Тем более что родовой дар твоей мамы — усиливать рост растений. Это ее призвание.

Агата кивнула, а потом задумчиво протянула:

— Интересно, почему у одних магов есть родовой дар, а у других его нет…

— Родовой дар есть у аристократии, — сказала София. — Маги нетитулованные, такие, как я, им не обладают.

— Но почему? — в голосе наследницы звучало недоумение. — Обычная магия есть, и она может быть не менее сильной, чем у аристократов. А родовой нет. Почему?

— Я не знаю, — София улыбнулась. — И никто не знает. Это такая загадка, над которой бьются уже многие поколения ученых. Может, когда-нибудь разгадают.

Агата пару мгновений неуверенно молчала, а затем тихо произнесла:

— Мама думает, что магия нетитулованных украденная.

София от неожиданности едва не споткнулась.

— Украденная?

— Да. Она говорит, когда что-то крадешь, оно все равно не становится твоим до конца. Поэтому обычная магия у не-аристократов есть, а родовой нет.

София покосилась на охранников — судя по их слегка вытянувшимся лицам, эту информацию они слышали впервые.

— Что вы об этом думаете? — продолжала Агата. Говорила она по-прежнему неуверенно, и София предположила, что для девочки почему-то важен ее ответ.

— Я не знаю, Агата. Ты спрашивала об этом у отца?

Наследница кивнула.

— Папа сказал, что мама ошибается. Но не объяснил, почему. Он считает, я сама решу, когда вырасту, а пока мне рано об этом думать.

И тут Софию осенило.

Эмпатический родовой дар Агаты, по словам императора, проснулся совсем недавно. И если раньше она не знала о неприязни матери к нетитулованным магам, то после пробуждения дара должна была почувствовать. И ей, как любому ребенку на ее месте, захотелось разобраться в чувствах мамы. Агата не понимала, откуда эта неприязнь, но очень хотела понять.

— Твой отец прав — ты решишь, когда вырастешь. Но, если хочешь, мы с тобой сейчас попробуем рассуждать логически.

Девочка обрадованно кивнула, а Александр, до этой секунды молча слушавший разговор, поинтересовался:

— А что значит — логически?

— Это значит — используя голову, — ответила София, постучав себя кулаком по лбу, чтобы немного разрядить обстановку, и это сработало — Агата улыбнулась, а ее брат хихикнул. — Ум, в общем. Знаете ли вы, кто такие воры?

— Да, — сказала Агата. — Это люди, которые что-то крадут. Воруют.

— Правильно. Представьте, что у вора родился ребенок. Этот ребенок — тоже вор или нет?