— Хорошо, Софи. — Арен, тем не менее, разжал руки. — Думаю, на сегодня достаточно неловкости. Покажешь мне через пару дней?

Волна облегчения.

— Покажу. — София посмотрела на него и улыбнулась. — Простите за эту сцену, глупо получилось. Я от неожиданности. Просто рисование для меня — очень… личный процесс.

— Я понимаю.

— О чем вы хотели поговорить? — Она уже совершенно справилась с эмоциями и излучала только спокойное дружелюбие и симпатию, как обычно.

Поговорить. Да, точно.

— У меня к вам один вопрос и одна просьба, Софи. Начну с просьбы. Вы можете давать Агате уроки игры на фортепиано? Я думаю, ей это будет полезно. Мы с Вирджинией планировали, но не успели. Алексу еще рановато, а Агате можно.

— Конечно. — Девушка кивнула. — Начать завтра или попозже? У них же… — Она улыбнулась. — Вроде как каникулы.

— Если Агата захочет — начните завтра, — ответил Арен, рассматривая губы собеседницы. Алые, чуть крупнее, чем нужно при ее овале лица, и, наверное, очень нежные. — Если не захочет, начнете через две недели.

— Хорошо.

Вновь кивок. И улыбка не исчезла с лица — искренняя, радостная.

Защитник, как же хорошо, что София не ощущает сейчас его эмоции. Арен чувствовал себя сгустком тьмы перед лучом света. Желание присвоить себе этот лучик было почти невыносимым. От него бросало то в жар, то в холод, и пальцы сжимались в кулаки в бессильной злобе на себя и свои чувства.

— Так о чем вы хотели спросить?

Она смотрела ему в глаза, кажется, не понимая, почему он медлит. А Арен сдерживался изо всех сил.

Один шаг, всего один шаг — и этот маленький искренний луч света будет его. Только его. И она ничего никому не скажет. Даже не потому что он поставит на нее печать, а просто — сама по себе. А он хоть немного согреется. Хоть немного искупается в этом чистом свете.

Внутри все дрожало.

«Нельзя. Нельзя ее трогать».

— Я хотел спросить, почему вам нравится моя жена, — проговорил Арен, сам удивляясь тому, как спокойно и отрешенно звучит его голос. — Я просто чувствую это. Виктория не всегда бывает с вами справедлива. Но вы почему-то порой ей симпатизируете. Почему?

— А-а-а, — протянула София понимающе. — Все очень просто. Ее величество любит Агату и Александра.

Она замолчала, а Арен попытался осознать этот ответ.

— И все?

— Ну да. А этого мало? — София удивилась. — Ну, если мало… Еще она любит свою работу, очень увлечена ею, вы наверняка знаете.

— И поэтому тебе нравится моя жена? — Арен так и не смог до конца понять ответ Софии. — Просто потому что она любит своих детей и свою работу?

— Да.

Кивок. Судя по эмоциям, София не видела в этом решительно ничего особенного.

И Арену безумно захотелось спросить…

«Тогда что такого есть во мне, Софи? Почему ты… Что ты видишь во мне настолько замечательного?!»

Но он промолчал.

— Хорошо. Кажется, я понял. Или нет. — Арен усмехнулся. — Посмотрим. Спокойной ночи, Софи.

— Спокойной ночи, ваше величество.

5. Глава 5

Ночь со среды на четверг стала первой для Софии во дворце, когда она с трудом смогла уснуть.

Все прокручивала в голове события вечера, припоминая, что говорил император, его выражение лица, улыбку и голос. Вспоминала, как он внезапно сбился и начал обращаться к ней на «ты» — это оказалось приятно. От желания немедленно вскочить с постели и нарисовать хоть что-нибудь чесались пальцы, но София сдерживалась, понимая: если она это сделает, весь день будет клевать носом, а для аньян такое недопустимо.

Было что-то странное, необычное в поведении его величества сегодня вечером, но София никак не могла понять, что именно ее смущает. Именно так — смущает. Она вспоминала черные глаза Арена — ей показалось, или радужка была шире, чем обычно, такая большая, что не осталось места белкам? И голос, как будто напряженный, натянутый, словно струна — вспоминая его, София смущалась. Вроде ничего особенного не произошло, а она ощущала себя так, будто увидела нечто недозволенное. Запретное.