— Алекс, смотри, тебе привезли покушать! — воскликнула София. — Давай поглядим, что там, под крышкой, а? Как думаешь, что тебе привезли?

Мальчик, всхлипнув и надувшись, повторил:

— Я хочу к папе.

— Папа скоро придет. И будет очень сердиться, если ты не поешь. На меня будет сердиться. А я очень не хочу, чтобы твой папа на меня сердился.

— И я не хочу…

— Тогда давай поедим, Алекс. — София подняла крышку с одного подноса, а охранник — со второго. Н-да, судя по количеству еды, повара решили, что кормить надо не только Александра, но и всех остальных членов семьи Альго. — О-о-о, смотри, сколько всего вкусного! М-м-м! Что ты хочешь?

Все же чувство голода и любопытство победили капризы и тревожность, и наследник, повернувшись лицом к подносам с едой, задумался.

— Пиложное! — и маленькая ручка потянулась к корзиночке с цветами из крема.

— Попа слипнется, — прошептала София Александру на ухо, и он хихикнул. — А чтобы не слиплась, надо есть суп. Смотри, какой супчик! Бери ложку, и давай кушать…

Когда подчиненный Гектора вернулся из салона и сообщил, что аньян и охранник отказались отвечать на вопросы, Дайд усмехнулся и посмотрел на императора.

— Потом допросишь, — сказал Арен. — Они никуда не денутся. А я не могу сейчас забрать Александра, да и Виктория еще не вернулась.

— Доверяете вашей аньян? — спросил Гектор вкрадчиво. — А вдруг она замешана?

Император покачал головой.

— Это маловероятно.

Дайд промолчал, а через минуту, завершив осмотр детской, попросил отпустить его осматривать остальные комнаты и опрашивать свидетелей.

— Как закончишь, зайди, — ответил Арен и, проводив взглядом палкообразную фигуру Гектора, вернулся в спальню к Агате.

Его девочка, подключенная к капельнице и маленькому аппарату, который считывал ее физические показатели, спала. Она все еще была бледной, но уже не настолько — синюшность с лица ушла.

— Все хорошо, ваше величество, — пробормотал Тадеуш, внимательно глядя на экран аппарата. — Состояние стабильное, теперь к лекарствам подключилась сама кровь вашей дочери. Она неплохо справляется с ядом.

Арен кивнул — да, Альго были способны справиться со многими отравляющими веществами. И убийца наверняка это знал, рассчитывая смертельную для ребенка дозу.

Император сел рядом с Агатой, прикоснулся к руке — она была теплой.

Обошлось, действительно обошлось…

Погладив пальцы дочери, он связался по браслету с начальником охраны дворца.

— Виго, моя жена еще не вернулась?

Виктории о случившемся не сообщили — Арен решил ее не тревожить. Пусть лучше сразу увидит Агату живой, а еще лучше — в сознании.

— Пока нет. Но охрана ее величества доложила мне минут пять назад, что скоро они заканчивают и переносятся обратно во дворец.

— Замечательно. Пусть сразу приведут мою жену в детскую.

— Да, ваше величество.

Арен прервал связь и вновь повернулся к Тадеушу.

— Когда Агата проснется?

— Если сама — не раньше, чем через двадцать минут, когда закончится капельница. Я могу разбудить ее, но…

— Нет, не надо. Пусть восстанавливается.

Император погладил дочь по волосам. Темные, мягкие, так похожие на волосы его матери… Она умерла, когда ему было восемнадцать, затем постепенно зачах и отец. Именно он рассказал Арену, Аарону и Анне, что Альго могут по-настоящему любить только раз в жизни. Что они горят как огонь, пока жив их любимый, но если с этим человеком что-то случится — превращаются в пепел.

Аарону и Анне повезло — они счастливо и взаимно любили. А вот Арен никак не мог добиться взаимности от Агаты Арманиус — девушки, которую он выбрал. Наверное, именно тогда, глядя на его мучения, брат и решил убить Агату, полагая, что это ослабит Арена так же, как отца ослабила смерть матери. Да еще и спланировал все так, словно это Агата пыталась убить жениха, но ошиблась, поэтому и погибла сама.