Он закатывает глаза:

– Не веди себя как ребёнок. Уверен, мы вполне переживём пользование общей ванной. Особенно, если будем запирать оба замка.

Я вспыхиваю:

– Ну я же сказала, что не специально!

– А я ответил: ничего страшного. – Лютаев накрывает мою руку ладонью и несильно сжимает. – Здесь нет темы для обсуждения. Как и нет причин ночевать не пойми где и не пойми с кем.

Смотрит прямо в глаза, выкачивая кислород из лёгких. Как там, в ванной, когда закрыл мне рот ладонью. Вынуждает принять его слова как единственное возможное решение.

Я не собираюсь с ним пересекаться, поэтому киваю. В глубине души я даже благодарна, что мне не придётся искать себе место для ночлега в комнатах мажористых друзей Милки или пристраиваться на диване в зале, где каждый будет шастать мимо и неизвестно что себе позволять.

– Вот увидишь, мы подружимся, – усмехается Илья Александрович, и я поспешно вырываю руку из его хватки, покрываясь густым румянцем.

Вскакиваю со стула, собирая грязную посуду. Занимаю свои руки, чтобы перестать усиленно думать.

У меня совсем мало опыта в общении с противоположным полом. Точнее, полное его отсутствие. Но сейчас мне почему-то кажется, что отец моей подруги… заигрывает со мной. Какая глупость!

Намывая посуду, я окончательно выбрасываю из головы эту дурь.

Пока вдруг не застываю, почувствовав за спиной его присутствие.

Илья Александрович опускает в раковину свои тарелку и чашку, не сводя с меня тяжёлого взгляда.

– Что? – спрашиваю у него, раздражаясь сильнее.

– Тут есть посудомоечная машина.

– Две тарелки и две кружки, Илья Александрович. – Я закатываю глаза. – Пока это посуда накопится, а тут – раз, и всё чисто.

– Ладно, – неожиданно злится он. – За мной, так и быть, поухаживай, но за остолопами Миленкиными даже не вздумай!

– И не собиралась!

– Прекрасно!

– Великолепно!

Я отключаю воду и поворачиваюсь к мужчине. Больше некуда – с другой стороны шкаф, и отвернуться к нему было бы крайне глупо.

Я застываю как зайчонок перед удавом, а мужчина не сводит с меня взгляда. Да что он всё смотрит мне в глаза? Пугает меня не на шутку!

Внезапно он поднимает руку в воздух и касается кончиком пальца уголка моего глаза.

– Ресничка, – поясняет тихо. – Будет колоться.

Палец ведёт по лицу, забегает на скулу и уходит вниз, к подбородку, стряхивая волосок куда-то на пол.

– Так лучше, – улыбается мужчина одними губами. Глаза при этом остаются серьёзными и внимательными.

– Спасибо, – дрожащими губами произношу еле слышно.

Ледяной взгляд устремляется на них. Губы покалывает и саднит, и я поджимаю их в тонкую линию. Лютаев хмурится, резко отходя от меня.

И только спустя несколько мгновений я понимаю, почему: из-за угла показываются две парочки. Французские друзья Милены.

3. Глава 3.

Под шумок я сбегаю наверх, выбираю себе книгу по вкусу и уже хочу вытащить на балкон второго этажа кресло, как вдруг вспоминаю, кто живёт по соседству. Сейчас, конечно, странный отец Миленки занят внизу, но неизвестно, насколько его займут эти дела. А мне бы не хотелось столкнуться с ним снова, особенно, в безлюдном месте.

Почему-то мне кажется, что это – сталкиваться с Лютаевым – очень плохая затея, не доведёт она до добра. А раз так, то мне стоит прислушаться к интуиции и держаться от мужчины подальше.

Вопреки голосу моего разума, моя душа, напротив, пребывает в полной гармонии, словно мне даже нравится это маленькое происшествие в кухне. В теле – от самой макушки и до кончиков пальцев – разливается томительная лёгкость, и я торопливо списываю её на долгожданный отдых. Ну, действительно, не может же быть это связано с отцом Милены?!