- У нас с тобой карма. Умудряемся делать детей сестрам Малич именно тогда, когда это кажется уже невозможным. Судьба нас любит.

Услышав столь оригинальное умозаключение, Богдан прыснул.

- Не говори это больше никому, - сказал он, отдышавшись. – А то решат, что у тебя ранняя деменция.

- Дык я ж не кому попало, я – тебе. Ты-то понимаешь!

- Ну вот и не развивай тему. Хватит и того, что наши родственные связи слишком запутаны, чтобы сходу в них разобраться.

- В это даже я вникать отказываюсь. Когда до меня дошло, на кого Андрей похож, я думал, у меня мозг взорвется... - легко пожал плечами Роман Романович. – Ты мне его на выходные привезешь-то? Ну, если других планов нет...

- Вряд ли я пока имею право распоряжаться временем Андрея, - развел руками Богдан, - но я поговорю с Юлей.

- Согласен. А вообще еще хорошо, что его реально Андреем зовут. А не... сам знаешь. Горе ты... луковое.

- Как Юля назвала, так его и зовут, - усмехнулся Моджеевский-младший, - я при чем?

- Ну, как показывает опыт, ты-то как раз и при всем, - Роман Романович еще с минуту помолчал и наконец проговорил, будто бы ставя некую черту во всем их разговоре: - А матери когда скажешь?

С Богдана вмиг слетела вся его веселость.

- Чем позже она узнает, - хмуро ответил он, - тем будет лучше для всех.

- Не то, чтобы я тебя не понимал... но она все-таки... бабушка.

- Нет! – отрезал Богдан. – Она моя мать, но ни черта она не бабушка.

Роман даже в лице изменился, оторопело глянув на сына.

- Как это?

Младший Моджеевский некоторое время молча вертел вилку на скатерти, не глядя на отца. Он все еще злился на мать за то, что она сделала Юльке, и откровенно не знал, сможет ли когда-нибудь начать относиться к этому иначе.

- Десять лет назад все наворотили, - медленно сказал Богдан, по-прежнему не поднимая взгляда. – Но если бы не она… Понимаешь, она влезла. Я очень долго не знал, мог и вообще не узнать. Но она влезла. И продолжает лезть до сих пор. Мне плевать на ее истерики, которые она закатывает мне. Но я не могу позволить, чтобы она снова изводила Юлю.

- Она изводила Юлю... – медленно повторил за ним Роман, пытаясь врубиться, что это значит.

Впрочем, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы вникнуть и принять с первого раза. Ему ли не знать? Нина ведь и Женю когда-то пыталась покусывать по мере сил, но Женя всегда была достаточно разумной, чтобы все понимать. И еще она была взрослой, в отличие от Юльки. Юльки, которая как Бодька. Они одинаковые. Дети.

Моджеевский-старший давным-давно уже считал семью Маличей – своей. И это скорее он еще должен был вписаться в их жизнь, чем они в его. Маличи состояли из своих шестеренок и зазубринок, которые стоило учитывать всегда, потому что, полюбив одну Женю, Роман, так уж вышло, научился воспринимать ее отца и ее сестру – частью ее.

И именно поэтому он не мог не помнить ту маленькую еще Юльку. Симпатичную, живую, улыбчивую и вечно занятую чем-то девочку, в которую по молодости лет втрескался его сын. Втрескался, а Роман проворонил тот факт, что это было слишком серьезно, чтобы смотреть сквозь пальцы на их разрыв. А оно вот как все обернулось.

Бодя уехал в Лондон, и появилась Юля.

Сначала ее было очень много. Она приезжала на каникулы на старой Таврии, про которую гордо говорила, что купила ее сама, куда-то утаскивала Жеку, кружила без конца вокруг Лизки, тягала той замысловатые подарки, хотя сложно что-то придумать для ребенка, у которого все на свете есть. Но у нее как-то получалось, да так, что Лиза была в восторге от визитов тетки. Иногда, летом, особенно в те времена, когда они еще жили на даче, пока строился их дом, ему казалось, что Юля в принципе у них поселилась, столько ее было вокруг. Она напоминала дружелюбного и веселого зверька, и он по-своему к ней привязался. Ему нравилось слушать звонкий смех двух сестер где-то на скамейке у груши, к одной из веток которой была привязана незамысловатая качелька для младшей Моджеевской. И тогда ему иногда представлялось, что его собственные старшие дети – Богдан и Таня – далеки от него не только физически, находясь где-то на других точках земного шара, но и в чем-то самом главном непередаваемо далеки тоже. И это куда большее расстояние, чем то, что можно преодолеть с помощью самолетов и поездов.