Когда-нибудь.

Я доучилась, получила диплом экономиста, а Тёма снова все спустил на тормоза. Его не допустили к ГОСам. И он заявил, что “вышка” – это тупой пережиток прошлого, типа языческого обряда в виде сжигания чучела на масленицу. Он взял и выбросил на помойку четыре года обучения.

Наша недолгая совместная жизнь напоминала классический Б-52 – мы вспыхивали от каждой искры, нас обоих несло, и, наверное, так бы продолжалось еще довольно долго, если бы я не забеременела…

А потом я просто устала вариться в этом коктейле без планов на будущее, без своего угла, без понимания. Я думала только о том, как мне плохо. Все потеряло смысл. Даже наша любовь.

Умом и сейчас понимаю, что у нас не было другого выхода из создавшегося тупика, кроме как разойтись, но только сердце по-прежнему не на месте. Его вырезали и оставили лежать бьющимся и истекающим кровью на асфальте, где соседский мальчишка когда-то оставлял мне послания баллончиком.

— Можно я ничего не буду советовать? — говорит Женька, оценив мой несчастный вид.

— Вообще-то, я надеялась на совет друга.

— Нет, дорогая. Это слишком ответственно.

— Ну спасибо тебе.

— Лер, — Женька обхватывает меня за шею одной рукой, прижимается ко мне и с жаром шепчет: — У Файфера шило в жопе. Он ненадежный и явно не тот, с кем можно создавать семью. Но он свободен. Ты свободна. И у вас совершенно точно остались друг к другу чувства. После почти двух лет разлуки. Это о многом говорит!

— Я чуть не переспала с Димой, — выпаливаю я.

— С тем тренером? — Женя явно в шоке от такой новости.

— Да.

— Ты говорила, вы не встречаетесь, — заметно, что ее немного задело мое внезапное признание. — И что значит “чуть”?

— Мы не то, что бы встречаемся. Вернее, да, он бы хотел. Но я ничего ему не обещала, мы просто общались, переписывались, иногда он подвозил меня после тренировок. Я же тебе писала, — не могу избавиться от потребности оправдать себя за молчание. — А тут меня попросили с работы, все как-то навалилось. Он написал – куда я пропала. Я сказала, как есть. И Дима позвал погулять. Я ему поплакалась в жилетку. В общем, на другой день мы поужинали; цветы, вино – весь набор. Ты же знаешь, я не сплю с парнями из-за еды, — комментирую поджатые губы подруги, — но вот мы провели вечер, и я тогда подумала, что, может, мне пора уже двинуться дальше. Он пригласил меня к себе, я согласилась. И потом обломала…

— Ничего себе, какие подробности! — Женька выглядит ошеломленно. — Ну а он что?

— Ничего. Нормально, — пожимаю плечам, отдавая должное тактичности Димы. — Сказал, что будет ждать, пока я созрею для чего-то большего. Что мы можем просто общаться и не надо спешить. Что-то типа такого.

— А тут Файфер нарисовался… — продолжает Женька.

— Да.

— Да трахни ты его! Файфера, — уточняет Женя. — Закрой свой гештальт, — еще и за плечо трясет. — Потом решишь, что делать и надо ли тебе оно. А если не решишь, хоть удовольствие получишь.

Я фыркаю, услышав этот гениальный совет от лучшей подруги.

— Ну точно.

— Я пошутила, Лер, — уже на полном серьезе добавляет Женя.

Несколько секунд она молчит, глядя на меня с жалостью.

— Я люблю его, Женька. Я все еще люблю его! — выкрикиваю в сердцах.

Женька молчит.

Она и так это знает.

Теперь я висну у нее на шее.

Поперек горла встает огромный комок. В груди тяжело. Я не хочу его любить.

Я сто раз думала о том, что бы с нами было, родись у нас ребенок. Справились бы мы? Стал бы он ответственнее?

Знаю, глупо рассуждать в сослагательном наклонении. Случилось то, что случилось.

Мне было плохо тогда. Мне плохо сейчас.