— Даниил Геннадьевич, дайте мне минуту, я буду готов!

Я бы и сам мог сесть за руль, но вовремя вспомнил, что не знаю, куда ехать, да и как и где парковать машину у подъезда Кукушкиной — тоже.

Через час я стоял перед дверью Насти и неуверенно нажимал на звонок. Вот же дурак, хоть бы позвонил! А вдруг она не дома?

Но через минуту дверь мне открыла старшая дочь:

— О, привет! Что-то ты зачастил! — скривилась она и, повернувшись, направилась в свою комнату.

Я оказался в узком коридоре, быстро разулся и повесил на вешалку куртку. Еще пара шагов, и я очутился в гостиной, но там никого не было. Кухня и спальня, где мы с Настей занимались любовью, тоже были пустые. Мне ничего не оставалось, как зайти в детскую.

Старшая Катя сидела за столом и пялилась в малюсенький компьютер. Такой еще при моей жизни считался старым, а тут тридцать третий год! Младшая сидела перед мольбертом.

Увидев меня, они удивленно подняли головы, отвлекаясь от своих дел, пока до Кати не дошло:

— А, так мамы нет, она в магазин пошла. Подождешь?

Я кивнул.

Они вернулись к своим делам, но через пару секунд опять посмотрели на меня.

— Что? — не понял я.

— Ты тут, что ли, собрался ее ждать? — спросила младшая дочь.

— Нельзя?

Девочки переглянулись, но промолчали, и каждая пыталась вернуться к своему занятию, но они все равно как-то боязливо посматривали на меня.

Я прошел и сел на маленький диванчик. С этого ракурса мне было хорошо видно, что рисует Лена. У девочки явно был талант: цветок, то ли ромашка, то ли хризантема, получался как живой.

Я не сдержался и спросил:

— Это ромашка?

— Да, — кивнула девочка, — когда раскрашу, будет понятней.

— Да и так понятно. Красиво.

Девочка уронила кисточку и посмотрела на сестру.

Катя уставилась на меня и, не выдержав, спросила:

— Пап, чего тебе надо, а? Давай начистоту?

Я пожал плечами и промямлил:

— Да ничего мне не надо…

— Точно? А может тебе надо, чтобы мы дали интервью и рассказали всем, что ты идеальный отец? — спросила старшая.

— Нет. Я просто хочу побыть немного с вами.

— Угу, — кивнула младшая, — потому что мама в магазине и тебе скучно? А мы, как обезьянки в клетке, тебя веселим?

— Что за бред! Почему я не могу посидеть рядом со своими дочками? — выкрикнул я, не сдержавшись, и вскочил с дивана.

— Наверное, потому, что мы по сути не твои? — спросила Катя.

— А чьи? — не понял я.

— Мамины.

— Но я же ваш отец! — почему-то не сдавался я.

— Только тебе дела до нас нет, — скривилась Лена, — да и до мамы тоже, но тут уже клиника, а мы в клинических случаях бессильны.

Я снова присел и опустил голову. Неужели я и правда рассчитывал, что они воспылают ко мне любовью, если никогда не любили? Интересно, почему я так решил?

Входная дверь хлопнула, и девочки хором произнесли:

— Мама пришла! Слава Богу.

Да уж. Вот уж точно слава Богу. Не знаю, как я найду подход к своим дочкам, но другого выхода у меня нет. Я очень этого хочу! А значит, все у меня получится!

24. Судьба всегда играет человеком не по правилам

Я вышел из детской и встретился в коридоре лоб в лоб с Кукушкиной. Ее удивлению не было предела, она таращилась во все глаза на меня и хлопала ресницами. Я, наверное, должен был ей что-то сказать или объяснить, почему так поздно приперся к ним в гости, но вместо этого взял два пакета, которые она принесла из магазина и понес на кухню. Мне многое хотелось узнать у нее, но не знал как. Я молча вытаскивал из пакета продукты: хлеб, сливочное масло, сыр, докторскую колбасу. Про себя усмехнулся: тридцать третий год на свете, а докторская колбаса не меняется — все такого же розово-синюшного цвета.