Я накинула шёлковый халат прямо поверх белья, надела абсолютно новые тапочки (обувь я не любила, как и одежду) и юркнула к огромному вертикальному столбу. Так-так-так, кнопка активации утилизатора была где-то справа. Тык. Я загрузила пакет в отделение и прислушалась. Не уничтожается. Что за дела?

– Это старый утилизатор, надо дождаться, когда мусор опустится на первый этаж, и лишь тогда нажимать кнопку.

– Что?

Я резко развернулась и увидела за собой высокого привлекательного парня со смеющимися тёмно-карими глазами и короткими, чуть вьющимися каштановыми волосами. В свете электрической лампы несколько локонов отдавали практически в золото. Они были небрежно уложены, словно он только что прошёлся руками по волосам, создавая ему образ расслабленного и уверенного в себе молодого мужчины. Спортивные брюки низко сидели на выступающих косточках, а футболка туго облепляла рельефный торс, обрисовывая подтянутую спортивную фигуру. В последнее время с шестёрками Эдгара и им самим у меня выработалась стойкая «аллергия» на крупных мужчин, но этот незнакомец был всё же скорее крепким и жилистым, чем излишне мускулистым.

Брюнет держал в руке точь-в-точь такой же мусорный пакет, как тот, который я только что запихнула в утилизатор.

– Очень старая конструкция, заимствованная с Танорга. Только на планете гравитация сильная, и, соответственно, гравитаторы работают в обратную сторону, чтобы замедлить падение, а у нас на спутнике гравитация ниже, и ждать приходится дольше… – Он склонил голову, словно к чему-то прислушиваясь. – Вот сейчас заработает.

И действительно – где-то вдалеке послышалось не то шуршание, не то жевание.

– А ты моя новая соседка? – тем временем уточнил парень, обаятельно улыбнувшись, и… не удержался от того, чтобы скосить взгляд на вырез моего халата.

Я мысленно поразилась, как ловко он перешёл на «ты». Вся банда Эдгара бледнела, потела и дрожала как осиновые листы при моём виде и иначе как «госпожа Фича» меня не именовала. Этот же шалопай, которому я бы от силы дала лет двадцать, внимательно рассматривал меня с головы до ног. Вот же нахал!

И… плохая новость: кажется, мне нравятся нахалы.

– Ага. – Я кивнула и посторонилась, уступая место перед утилизатором. – А ты эксперт по мусоропроводам?

– Ну… не то чтобы эксперт, – ничуть не обиделся незнакомец, вдруг широко улыбнувшись. – Но учусь на архитектурном и разбираюсь в конструкциях зданий. А ты, видимо, модель?

«Остряк», – подумала про себя и лишь покачала головой. Конечно же, я ходила в спортзал и занималась внешностью, но до худосочных стандартов модельного бизнеса мне как до соседнего Мира. Жужжание утилизатора прекратилось, и это вывело из размышлений.

– Что ж, приятно было познакомиться. Я пошла. Приятного… э-э-эм… выкидывания мусора.

– Стой-стой, погоди, как тебя хотя бы зовут? – донеслось в спину, но я уже шагнула в сторону. – Меня Никита или просто Ник.

– Фича, – по привычке сказала я своё чисто веговское прозвище. В отличие от планетников на спутнике, люди часто пользовались псевдонимами или названиями тех же персонажей из «Эха».

– Как-как? – раздалось удивлённое сзади.

– Фи… – начала повторять я, не оборачиваясь, но в этот момент проклятый тапочек заскользил по гладкому полу, и мир закрутился. Секунда-другая, и я зажмурилась, испугавшись, что разобью голову о кафель.

Какой-то миг – и сильные руки нового знакомого поймали меня и прижали к себе быстрее, чем я успела попрощаться с жизнью.

Мы замерли.

Никита прижимал меня к себе, между нашими лицами были считанные сантиметры. Его зрачки расширились, занимая почти всю радужку. Я чувствовала на губах каждый его вдох, и каждый его выдох резонировал в моём собственном дыхании. Густой и вкусный мужской одеколон наполнял лёгкие. Моё сердце колотилось словно сумасшедшее, пытаясь вырваться наружу. Горячие ладони обнимали и крепко прижимали к себе, халат сбился в сторону, и я собственной грудной клеткой ощущала, как сердце Никиты колотится с не меньшей скоростью, чем моё. Моя же левая нога сейчас оказалась высоко зажатой между бёдер Ника.