Ноги подгибались, и пришлось опуститься на холодную лавочку. С мусорки донесся запах непотушенной сигареты, а качели со скрипом качнулись от резкого порыва ветра. Я пыталась дышать глубоко, а пальцы уже набирали номер полиции, когда в голову вдруг пришла мысль, что дверь открытой мог случайно оставить Влад. Парень был единственным человеком, у кого были ключи от нового замка. А почему вещи разбросаны — так мало ли что могло случиться? Может, он что-то искал?

Ага, искал. По прихожей как будто пьяный медведь прошелся, а не ищущий какие-то мифические вещи лучший друг. Задавив ядовитый внутренний голос, я все же решила позвонить Владу.

— Лис, приехала уже? — друг сонно зевнул.

— Влад, — мои зубы нервно стучали, и друг мгновенно это заметил.

— Лис? — он повысил голос. — Ты где? Что случилось?

— Влад, ты приезжал ко мне?

Я надеялась, что все происходящее — глупое недоразумение или неудачная шутка, но пока говорила с Романовым, задрала голову и не отрывала взгляда от окон квартиры. Казалось, стоит мне моргнуть и на секунду выпустить их из поля зрения, как тут же случится что-то страшное.

— Нет, не приезжал, — Влад нахмурился.

— Черт, — я осознала, что шуткой здесь не пахнет, и свободной рукой вцепилась в ледяное дерево сиденья.

— Лис, что случилось?! — всполошился Романов, а я дрожащим от слез голосом кратко рассказала.

Пока полиция и Влад были в пути, я сидела на кухне у соседки с первого этажа и, не в силах унять дрожь, пила вкусный чай с липовым вареньем. Ирина Викторовна близко дружила с моей бабушкой, и я часто бывала у нее в гостях в детстве. Мама с папой занимались работой, большую часть времени я проводила у бабушки, а она ежедневно навещала лучшую подругу и брала меня с собой.

Бабушка умерла и оставила квартиру мне. Мама тогда очень разозлилась, но спорить не стала, а я закончила школу, поступила в институт и окончательно съехала из дома. Первое время жить одной было довольно непривычно и тяжело, и Ирина Викторовна очень помогала в те дни. Вот и сейчас, открыв дверь после первого звонка, она затащила меня в квартиру, накормила, напоила и, охая, позволила дождаться у нее полиции.

В теплой комнате, залитой бледно-желтым светом и пропитанной запахом старости и пыли, было куда спокойнее, чем на детской площадке, будь на ней хоть сотня камер. Я понемногу переставала дрожать, и что-то подсказывало, что пара капель домашней настойки в чае сыграли не последнюю роль.

Первым приехал Влад. Он ворвался в квартиру, зачем-то осмотрел меня с ног до головы, крепко обнял, десять раз спросил — все ли в порядке, а когда появились патрульные, громко отчитал их за долгое реагирование на вызов.

Когда мы с Романовым и двое полицейских поднимались на нужный этаж, я снова начала дрожать. Влад крепко обнимал меня за плечи и что-то успокаивающе шептал на ухо. Я не разбирала слов, но была чертовски благодарна ему. Рядом с другом было в тысячу раз легче. Даже представлять не хочу, как бы чувствовала себя, если бы оказалась в такой ситуации одна.

Лифт женским механическим голосом сообщил о прибытии. Створки распахнулись, мы вышли на лестничную клетку и дружно поморщились от ослепительного освещения.

Я охнула.

— Ты чего? — Влад сжал руку на плечах сильнее. — Лис, ты боишься? Давай спустимся вниз?

— Его не было, — сипло отозвалась я. — Когда я поднялась, света не было...

Полицейские переглянулись и оба расстегнули кобуру за поясом теплых форменных курток.

— Какая квартира? — самый высокий из них хмуро оглядывал лестничную площадку.

Я указала на нужную дверь и сглотнула: