События последних дней несколько повлияли на его душевное состояние. Он просто по-человечески не представлял, о чём можно говорить с этими людьми после всего.

- Ну, так принято, - виновато сказал Святослав. – Объявим осаду. Предложим сдать крепость…

- Да-да! Молодец, сына, что напомнил! – возбуждённо подхватил князь. – Радомир! Пошли гонцов. Пусть скажут, что Ольга и все викинги могут уходить с оружием… и э… пусть все вообще уходят и э… забирают всё, что смогут унести!

- Князь! – возмутился воевода. – Ты же твердил воинам, что мы идём карать зло!

- Обещайте! – нервно воскликнул князь. И угрюмо добавил. – Вешать будем потом.

- Слушаю, князь, - проворчал Радомир.

Изяслав в сопровождении охраны поехал к своему шатру. Его сразу начали устанавливать, уже должны поставить. А Радомир и Святослав отправились распоряжаться.

Шатёр действительно поставили, даже перетащили туда из возка печку. Изяслав, не снимая кольчуги – он даже спал в ней – расположился на подушках. Глядя на печку, загрустил. Только печка и стёкла в окнах, вот и всё, что осталось от возка ценного. Жалко, хоть плачь. Всю атласную обивку и мягкие кресла изгадили кровищей этого грека – не могли зарезать аккуратней! Дикари, одним словом.

Слуги подали походный обед. Зажаренная птичка и пшенная каша, зато на золотой посуде. И в кубке греческое вино. Организм переключился на переваривание, кровь отлила от головы, вино веселило. Шатёр создавал ощущение уюта и безопасности. Настроение стабилизировалось.

Ситуация стала восприниматься без драматизма. Ну, что, собственно, случилось? Как и планировали, войско подошло к городу. А что понесли потери, на то и война. В большом деле не обойтись без осложнений. И даже то, что он лично и войско его, или победят, или поголовно полягут – обычное для данной эпохи дело. Сейчас так везде…

В шатёр вошли воевода и Святослав. Радомир доложил, что войска приступили к осадным работам, противник активности не проявляет. Отрядили два конных отряда по двести конников и один из трёх сотен викингов проверить окрестные поселения…

- Конников?! – удивился Изяслав.

- Да, князь, - спокойно ответил воевода. – Отправили всех оставшихся в живых строевых коней. Пока их в лагере не зарезали. И нам нужно поскорей добыть хлебушка, а то ж самим придётся лошадок э… скушать.

- Ну, до этого не дойдёт! – весело воскликнул князь. – А что нам ответили из крепости?

- Ничего, - проворчал Святослав.

- Но им предложили сдать город? – спросил Изяслав.

- Не-а, - помотал головой сынок.

- Так пошлите, пусть предложат! – возвысил голос князь.

- Не надо, бать, - угрюмо проговорил Святослав.

- Что?! – заорал родитель. – А ну, пойдём!

- Я ничего им предлагать не стану! – гаркнул сынок. – Хочешь, сам предлагай!

- На отца орать! – возмущённо воскликнул Изяслав. – Лишу наследства!

- Ага, - закивал Святослав. – Ты его сначала вон – завоюй. А я, может, и сам уже не хочу!

Изяслав удивлённо уставился на верзилушку. Не, отрадно, конечно, но как-то очень не вовремя сынуля затеял умнеть.

- Сынок, - сбавил папа тон. – Но ты же сам предложил послать гонцов…

Святослав с угрюмой моськой упрямо смотрел под ноги.

- Ну, пойдём, - примирительно проговорил Изяслав, вставая с подушек. – Вместе кого-нибудь пошлём.

Они вышли из шатра, князь обернулся к воеводе:

- Распорядись, Радомир.

- Да, князь, - как-то нерадостно ответил тот.

Однако же, без возражений направился к воинам. Папа с сыном поднялись на пригорок. Оттуда Изяслав увидел, как от войска поскакали двое всадников. Подъехали к башне, один приложил к губам рог и затрубил. Сигнал вдруг прервался, всадник отчего-то свесился с седла и выронил рог. Второй и вовсе упал на землю. Князь, приглядевшись, увидел, что у горниста в лице торчит стрела.