Сказано, допустим, такому-то купцу выдать войску сто средних бочонков пива – ну и выдай, а то вздёрнут на вывеске твоего же заведения за саботаж. Пиво, конечно, не главное, а запасы продовольствия все взяли под жёсткий контроль. Городская боярская дума обладала отменным фискальным аппаратом и была хорошо осведомлена о том, кто из горожан и чем может помочь городу в трудный час.

Причём никто из бояр не стал исключением. Боярин Ерох лично снарядил кольчугами, шлемами, щитами, боевыми топорами и луками две сотни бойцов. А за счёт всей боярской думы вооружили тысячу ополченцев. Вторая тысяча для защиты города вооружилась самостоятельно.

Всё мужское население, исключая юнцов и глубоких старцев, мобилизовали в ополчение, а женское по желанию. Хельга же просто не могла не пожелать, она ведь и так княгиня! Дочь викинга и внучка викинга получила классическое воспитание благородных девиц своей страны и своей эпохи. То есть вполне на уровне обращалась с коротким мечом, копьём и щитом и свободно могла зарезать любого тупого хама.

Вот Ингрид воспитывалась уже иначе, в основном в окружении тёток и сверстниц. Вздрагивает и бледнеет от совершеннейшей ерунды, когда её мама в её возрасте развлечения ради дралась со специально для неё купленными папенькой в Скирингсалле живыми рысями, вооружённая одним кинжалом и одетая в простую кольчугу!

До дня штурма военные Хельгу почти забыли, так и коротала дни в компании Ингрид и жён Ролло с его же дочками. Иногда только приглашали в думу утвердить какие-то решения, а суды вовсе отменили до окончания осады. И вот вечером Айрин, одна из жён Ролло, по секрету сказала, что утром будет штурм!

Этого события Хельга ждала долгие дни, если не годы. Ещё с Царьграда, когда после удачного обмена мехов на серебро и дорогие восточные ткани они с Рангвальдом прогуливались по торговым лавкам. В одной лавочке ей приглянулся женский нагрудник. В смысле доспех, а не железный лифчик, и именно женский, с чашками для груди. Ей показалось, что причудливый узор из сверкающего серебра на чёрном фоне должен хорошо сочетаться с её длинными белыми волосами.

Рангвальд восторженно одобрил её выбор и даже ржал, как пьяный конь. Он, вообще-то, немного злоупотребил местным вином – пил его, как пиво, хотя на ногах держался крепко. Однако утром хмуро заявил, что вещь слишком роскошная, и требует особенного случая, чтобы её надеть.

А случая всё не представлялось. Вот и самому Рангвальду отрезали голову, а её объявили княгиней, но это всё явно не подходило. И наконец-то, свершилось!

Утром Хельга сразу после завтрака снарядилась для битвы, поверх доспехов накинула длинный серенький плащ с лисьим воротником и потребовала провести её на башню. Подниматься пришлось по узкой и крутой винтовой лестнице, что в плаще было очень неудобно. Но она терпела, дабы не испортить сюрприз.

Вот поднялась княгиня Ольга на башню, величаво ответила на приветствия Ролло, а Эрик командовал на другой башне. Бесстрашно подошла к краю между зубцами и скинула плащ. И вынула меч, подняв его над головой, хотя могла этого и не делать…

А битва уже шла полным ходом. Ополченцы Изяслава дошли до стен, притоптав снег на поле, поставили дощатые щиты, приставили лестницы к стене, подтаскивали уже второй таран – первый успели разломать камнями сверху – и гибли со скоростью примерно в четыре сотни за час.

Дощатые щиты легко простреливались крепостными тяжёлыми самострелами, подсмотренными Ерохом в Бизантии. Те же почти луки, только из нескольких закалённых железных полос с железной же тетивой, взводятся воротом с червячной передачей и стреляют дротиками.