– А его девки шарахаются, чтобы от вони не сдохнуть!

– Чу! Вон и мальчонка подыхает! – загоготали над Хойсом подельники, заставляя того от злобы скрежетать зубами. Но, кроме меня, изливать ненависть он ни на ком не смел, поэтому от злости ударил меня кулаком. Я упал, корчась от боли, не в силах дыхнуть.

– Вонючка, размажь! Бей! – бесновались разбойники, подначивая Хойса. Я сжался, ожидая еще ударов, но суровый старческий оклик приостановил экзекуцию:

– Что это?! – узловатый палец с желтым, толстым когтем указал в мою сторону.

Не успел я ойкнуть – хромоногий разбойник ловко подпрыгнул ко мне, дернул за куртку, – и я лишился последней пуговицы.

Миг, что старик вертел перед глазом блестящую пуговицу, показался тягучим, долгим, а когда взглянул на меня одичалым взглядом, я чуть не обделался от ужаса.

– Маг! – зашипел змеей он. – Лучезарик! – Поднял над головой руку.

– А-а! – захрипел Хойс. – Я не знал! Спалим его – и никто не прознает! – Вонючка схватил меня за волосы и рывком потащил к костру. Если бы его подельники не закричали наперебой – услышали мой жалобный визг: тихий, отчаянный, трусливый. Слезы хлынули из глаз, и я до крови закусил губу, чтобы не разрыдаться, не взмолиться о пощаде. Я не гордый – просто нет в них жалости. Вонючка подхватил из костра пылавший сук и, предвкушая наслаждение чужой болью, махнул перед моим лицом. Запахло горелой шерстью…

 «Какой же я невезучий!» – подумал перед смертью.

– Э, нет! – вдруг заорал самый толстый из банды, оттаскивая от меня живодера. – Сам подыхай, а нас не тяни!

– Одной тварью меньше! – упрямился Хойс визгливым от волнения голосом.

– Уходи и жги один! Я не хочу у лучезариков дохнуть долго, в муках, а потом оживать и снова дохнуть! Пшел отсюда!

– Трус! – выплюнул вонючка.

– Чего?! – на поляне молчаливое напряжение сменилось многоголосой перебранкой.

Не знаю, какой из меня маг, может, я и куртку снял с кого-то. Ведь не зря же ошивался около такого сброда и очнулся у трупа, но если сейчас не спасусь – умру в муках.

Тем временем разбойничья свара перешла в потасовку. Трясясь от волнения и страха, что бездарно упущу единственную возможность для бегства, я встал на колени. Но увы, стоило пошевелиться – раздался оклик, и на меня разом устремились девять пар настороженных глаз. Даже мордобой прекратили.

«Все!» – захлестнуло меня отчаяние, и я потерял контроль.

Дальнейшее помнил смутно и совершенно не понимал: как так вышло, и откуда нашлось столько злобы, с которой я начал цедить слова.

– Какая радостная встреча! – прошипел я, пытаясь придать голосу зловещности. Меня трясло, кровь неслась по венам. Если уж думают, что я маг – пусть так. Злорадно ухмыльнулся, сощурился и сделал шаг к оторопевшим разбойниками. – Безлунная ночь, ненастье… – подходящее время для празднества бесплотных духов! – Я выпучил глаза, как сумасшедший, и оскалил зубы. – Голодные, неупокоенные духи рыщут в поисках поживы!

От смешка, вырвавшегося из моего горла, у самого волосы встали дыбом. Что уж говорить об оцепеневших душегубах, вперившихся в меня неморгающими глазами.

– За оказанные ими услуги надо платить кровью! Но не моей же?!  – я завертел головой, поглядывая: кто больше других сомневался в моем лицедействе. – Ты! – Рявкнул, указывая на самого толстого и здорового из своры. – Начну с тебя! Не ходить же мне вечно в теле тощего заморыша! Духи! – Заорал во все горло, раскинув руки. – Сюда! Жертвы здесь!

И напоследок, дойдя до предела напряжения, расхохотался. Если бы не знал, что это мой голос, поседел бы.