– Спасибо. Я сыт, – в ответ губы инквизитора широко растянулись в насмешке, а грудь несколько раз дернулась. От смеха?! Или показалось? – Могу узнать, зачем вы хотели меня видеть?

Каре-желтые глаза магистра прищурились и заблестели. Вот будь я девчонкой – оценил бы. Но я парень – так что отметил лишь, что в его голове созрела хитрая задумка. А еще он отчего-то проявлял ко мне снисхождение. Дабы не показывать робость – демонстративно отпил из чашки. Да отпил так, что по всей комнате разошелся звук:

– Ф-фып! –  я покраснел. – Ой! Я не нарочно. Простите.

Теперь Митар откровенно, не таясь, смеялся надо мною – неуклюжим неумехой.

– Пока не доешь – не уйдешь, – просто произнес он и отрезал себе еще кусок, как три моих. А когда одним махом откусил огроменную часть и бодро заработал челюстями, обомлел уже я. – Ешь, дохляк. Иначе сил не будет. А таскать тебя на себе я больше не намерен.

Так мы и ужинали. В тишине и тепле меня разморило. Подперев щеку рукой, я макал корку в отвар, потом откусывал, снова макал… А потом прикрыл глаза… – и очнулся ночью в полумраке!

 Вскочил и с ужасом заметил, что магистр сидит за столом, при свете ламы что-то пишет, а я сижу на его кровати, вновь накрытый плащом.

– Решил у меня поселиться? – съязвил инквизитор, не поднимая глаз.

– Нет-нет, что вы?! Уже ухожу. Спасибо! Все было вкусно… – бормоча слова, я пятился к двери.

– Встречным дежурным скажешь, что ночевал у инквизитора?

– Я же не девица...

– Вопет, – вздохнул он. – Закрой рот и спи до звонка, а потом выметешься из моей комнаты.

– Неудобно вышло.

– Что-либо менять уже поздно.

Я замолчал, лег. Натянул плащ почти по глаза и принялся наблюдать, как работает магистр инквизитор.

В темноте яркое, теплое пятно света придавало его задумчивому лицу еще больше загадочности. Раньше мне казалось, что он диковатый, властный и вспыльчивый. А вон, как шустро пером водит, поскрипывает. Хочу быть похожим на него…

Утром, со звонком сильная рука тряхнула кровать. Я тут же вспомнил, где я. Вскочил, схватил сумку и, поблагодарив за гостеприимство, засеменил к двери. Однако она оказалась заперта.

В три огромных шага Митар подошел, открыл дверь, выглянул в коридор и, выставив меня без сантиментов, закрылся в комнате.

– Ненормальный! – возмутился я. – И чего звал?

Возрадовавшись, что избежал допроса, побежал в столовую.

– Вопет, ты вообще нормальный? Только к раздаче встали – уже тут! – зевая, бурчали сонные дежурные.

– Если бы вы опоздали, я бы подождал и никому ничего не сказал! – заговорщицки ответил я. Странно, что у меня отличное настроение. Только подозрительно все это.

Съел кашу. Почему-то с утра подавали кашу на молоке, кусочек хлеба с маслом и сыром, булочку с отваром. Иногда вареное яйцо. Как обычно, отложив булку в сумку, я побежал переодеваться.

В пятный день (пятницу) по расписанию предстояло высидеть погодоведение, почвоведение, русловедение и кодеко – дексо… кодексоведение. Все эти ведения на меня плохо действовали, а в таком сочетании и подавно. Однако я на удивление легко отсидел три лекции. И только с окончанием четвертой догадался, откуда во мне сегодня бодрость.

«Да, нашел друга… – поддел себя. – Хотя вряд ли инквизитору нужен такой друг, как я…»

Пока толпа студиозов ужинала, сбегал в библиотеку, занес книги к себе, забежал к травоведам – предупредить Мьель, что сегодня приду помогать, и лишь потом побежал ужинать.

Вечером в павильон крался осторожно, прислушиваясь к каждому шороху.

– Эй! Чего крадешься?! – от оклика я подпрыгнул и отскочил на всякий случай. А когда обернулся, покраснел от стыда. Передо мной стоял студиоз ниже меня ростом и, склонив голову, внимательно рассматривал. – И чего погодник тут забыл?