Поначалу дело показалось ему предельно простым и понятным. Все указывало на вину Вопета. Пуговица от мужского костюма за шиворотом жертвы. Время его отсутствия и убийства совпадали. Оставалось лишь встретиться с найденным околоточными стражами студиозом и на допросе подвести к признанию, однако из-за слабого состояния найденыша этого сделать не удалось. А потом, когда его самочувствие улучшилось, неожиданно заупрямилась декан Лужо и заявила, что до полного исцеления не позволит изнурять больного беседой.

– Ваше милосердие достойно восхищения, но достоин ли студиоз Вопет подобной заботы? –  полюбопытствовал Айтен, удивленный поступком целительницы. Все в академии знали, что это с ее подачи декана погодников за глаза звали «Крысой», а его протеже – «Крысенышем».

– Сидерик – не такой уж и ужасный мальчишка, – потупив взгляд, неожиданно ответила женщина.

Настаивать на немедленном допросе Митар не стал, решив больше разузнать о тонкостях отношений между магами и кафедрами. Но стоило влезть в разборки, «колыбель» придворных магов предстала перед ним разворошенным змеиным гнездом, наполненным кознями и интригами. Подозрение, что обвиняя студиоза Вопета, метят в декана погодников, окрепло после личной беседы с Ференделем.

– …Это завистливые наветы западной башни! – тряся отвисшими щеками, гневно кричал магистр. Он волновался, сильно потел, и по его красному лицу с залысинами стекали капельки пота. – Бытовикам мало влияния, нужно еще больше! И боевая кафедра боится, что потесним их на пьедестале! Понимаете, господин инквизитор, Сидерик исключительный. Если огранить его талант – он станет боевым магом. Только подумайте: боевой маг – погодник! Подобного еще не бывало!

– Хорошо, отбросим наветы и поговорим о доказательствах, – зашел с другой стороны инквизитор. – Ваш Вопет был в тот день за пределами академии. За пазухой у убитой нашли пуговицу студиоза. И заметьте: не только преподаватели, но и ученики академии считают, что в гибели Ивет Сонезы виноват не кто иной, как он.

– Ложь! – отчаянно взвыл Ферендель. – Сдалась она ему! Ни красоты, ни миловидности, ни трогательной непосредственности, чтобы увлечь мальчишку, которому до девиц еще нет дела!

– Так о слухах и вы наслышаны? – скривил края губ собеседник.

– Сидерик, как волчонок. Если бы мне сказали, что он неравнодушен к Дэлинее Сьези, я смог бы в это поверить! Но не в глупые россказни! Уж простите, магистр Митар, скажу откровенно: будь у студиоза Вопета интерес к женщинам, он бы сходил в веселый дом. Я иногда ссужаю ему некоторую сумму помощи. Но знаете: он бежит в кондитерскую! Да и мотив ему убивать Сонезу? Ее целомудрие не тронуто. А уж засовывать пуговицу? Да, он завистливый, иногда злобный мальчишка, но не недоумок! – Ферендель откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

– И по какой причине вы поддерживаете его?

– Он одинокий студиоз из далекой деревни. Ему больше некому помочь. Как и мне, кроме него, некому помочь добиться императорского интереса к кафедре. Мы – погодники двором не обласканы, но Сидерик может перевернуть мир, историю академии!

– Знаете, декан Ферендель. Откровенно, как простого человека, меня устраивает тот мир, какой есть, – прищурился инквизитор. – Страшно представить, что может привнести талантливый, но озлобленный маг. Разве вы не намеренно поддерживаете в нем раздражение и ненависть?

– Это самые сильные чувства у любого человека. К сожалению, только они вызывают у Сидерика прилив магических сил. Я просто верю, что повзрослев, он обуздает силу, и негативные эмоции ему станут не нужны.