Когда князь снарядил экспедицию в Каовелью и потащил по холоду несчастных уроженок теплого Валамара, Огайра понял что дела и, правда, становятся интересными и весьма значительными для мрачного круга.

«Если им удастся расшатать засевших в своих норах каовельских жрецов, то этот мир сможет преобразиться до неузнаваемости», – размышлял Огайра, следя за передвижениями экспедиции.

Вот только путешествие это было уж больно опасно для нежных валамарок. Огайра видел, что даже воительница держится из последних сил, лилулай же вообще к концу второй недели была на пределе. По ночам бедняга мёрзла так, что не могла сомкнуть глаз и отсыпалась днём, когда её грели соседи в тесной колымаге, да магическое пламя князя, развалившегося на заднем диване этаким Богом огня. Впрочем, Таймару эта поездочка тоже приносила мало удовольствия. Князь был постоянно чем-то недоволен, цеплялся к брату, косо смотрел на лилулай и периодически поддавал в салон их самоходной телеги такого жара, что пассажирам приходилось скидывать плащи.

Именно это обстоятельство и настораживало мага, который прекрасно понимал (в отличие от княжеских попутчиков), насколько опасно ехать в замкнутом пространстве с эмоционально неуравновешенным, влюблённым убийцей, да к тому же совсем недавно обзавёдшемся колдовскими способностями.

Насколько сложно обуздать потоки чужеродной силы, Огайра знал не понаслышке (был у него в юности дичайший эксперимент по внедрению дополнительных ресурсов, так сказать). Чужая, не врождённая магия, которую искусственным путём вливают в «сосуд» – штука не просто опасная, но и давным-давно запрещённая, потому что справиться с ней почти невозможно. Быть проводником таких энергий, какие теперь будоражили измученного Таймара, – испытание не только для выносливых телом, но и для сильных духом. А князь, рождённый под кровавой звездой, слыл буйнопомешанным.

Огайра уже не сомневался в том, что Таймар получил свой обещанный дар. Зато стал сомневаться в собственных убеждениях насчёт Грута: когда-то он думал, что кей не мог быть братом Таймара. Сейчас маг подозревал, что жестоко ошибался. Кому ещё пришло бы в голову наделить этого урода такой силой? Только сумасшедший кей, которому Таймар казался «потрясным экземпляром», как он сам выражался, и решился бы на эту авантюру.

Когда Огайра смотрел на то, как князь справляется с «даром», то каждый раз содрогался, думая, что вот сейчас он разнесёт либо половину Вайрука, либо весь свой Бычий остров. И больше всего мага поражало то, что Вольгер его не контролирует. Хотя, конечно, это тоже было бы смешно, такой персонаж как его наставник просто не мог тратить своё драгоценное время на обучение колдуна. Но он мог хотя бы приставить к Таймару кого-то.

– Пап, а ты не думаешь, что он и приставил, или даже сам за ним приглядывает, просто мы этого не видим? – спросила его как-то Юна, обнаружив не детскую смекалку. – Помнишь, как Вольгер закрывался от нас, когда следил за Таймаром в Кохаре?

– А ты права бельчонок? – поразмыслил Огайра. – Мы ведь не целыми сутками за ним наблюдаем, к тому же у нас не всегда получается настроиться на князя, – маг схмурил брови и заходил по комнате взад-вперёд.

– Пап, – осторожно заговорила Юна. – Дядя Грут конечно очень странный и даже чокнутый немного, но всё же не идиот. Если это он наделил князя такой силой, то не позволит ему погибнуть. По крайней мере, пока тот не сделает для него то, что нужно.

– Да, ты права, – согласился маг.

– И ещё, – продолжила Юна, – я сомневаюсь, что истинная задача князя – это восстановление отношений с этэри. Для этого совершенно не обязательно подвергать человека, а главное целый город, в котором он живёт такой опасности.