Бурча себе под нос, Элеан двинулся дальше. Мы оказались… на свалке Дроудона. Сюда когда-то стащили остатки школьного кукольного театра. В свете потустороннего сияния магического светляка все эти потускневшие, рассохшиеся декорации и сломанные куклы смотрелись в высшей степени жутко. Словно кто-то решил материализовать давний кошмар человека, в детстве начитавшегося книжек про «Зловещего кукловода» – то есть, конкретно меня.

— Напоминает серию про Зловещего кукловода, — весело сообщил Нойтус. — В детстве любил эти книги, особенно иллюстрации. Будто детские страхи воплотились в реальность.

Я вздрогнула и кивнула. Трудно было сказать, облегчило мне жизнь знание о том, что мой спутник имел тот же «анамнез», что и я, или усложнило.

Именно в тот момент, когда Элеану вдруг пришло в голову приоткрыть узкий расписной шкаф, то ли из реквизита, то ли из актерской гримерки, в подвале раздались ОЧЕНЬ зловещие шаги: медленные и гулкие. Кто-то двигался в нашу сторону.

Нойтус приложил палец к губам и щелчком потушил светляка. По стенам хранилища забегал кривой луч из прохода под аркой. Тот, кто шел по коридору, не собирался обходить театральный склад стороной.

— Сюда, — шепнул Эл.

Меня втиснули в шкаф и… бесцеремонно прижали к задней стенке. Двери шкафа захлопнулись, подчиняясь слабой руне – по понятным причинам декан опасался колдовать в открытую.

Пахло пылью и мышами. И Нойтусом, его лосьоном с оттенком сандала. Хорошо, что не ладана, подумала я, чтобы отвлечься от хрипловато дышащего над ухом мага.

Многие истребители для отпугивания нежити предпочитали запах фимиама. У меня он стойко и неприятно ассоциировался с тем мужиком, «белым спасителем», чуть не похитившем меня из дома. От него тоже воняло ладаном. Интересно, что стало с негодяем? Пришел ли он в конце концов в себя?

Шаги приблизились вплотную. Луч фонарика, самого обычного, а не магического, несколько раз прочертил пространство у шкафа. Через небольшую щель позади Нойтуса я разглядела сгорбленную старческую фигуру.

— Привратник, — шепнула я с некоторым облегчением.

Не Зловещий кукловод – и то хорошо. В этом жутком подвале я готова была поверить во все, что угодно.

Судя по лицу, слабо подсвеченному остатками рун на стенах шкафа, Нойтус беззвучно выругался и… потянулся ко мне губами. В этот пикантный момент нас и застукали.

7. Глава 7

Глава 7

Привратник дернул дверь, губы Нойтуса оказались у моего уха.

— Молчите, — прошептал он. — Не выходите. Я все улажу сам.

Фэр Дюклус уже таращился на нас, подняв фонарик:

— Ах вы негодники! Вы как сюда влезли, бесстыдники?!... Ох! Фэр декан? Я думал, опять студиозусы проникли… А вы тут чегой-то?

В отличие от послушной меня Элеан не надел прорезиненную косынку. Получилось, что Привратник не видел моего лица и моих волос, а вот белая грива Эла выдала его с потрохами.

Он аккуратно выдвинулся из шкафа, продолжая закрывать меня от взгляда старика, и прикрыл двери.

— Фэр декан? — Привратник растерянно переминался с ноги на ногу и пытался заглянуть в щель. — Вы тут эта… с кем?

— С дамой, как вы уже могли догадаться, господин Дюклус, — брюзгливо откликнулся Нойтус. — А вы тут… с какой стати? Время позднее. Затеяли обход? Чего вдруг?

— Так эта… Часовое Око знак подало, что кто-то чужой пролез на старый склад. И особо обеспокоилось. Не любит оно вас, фэр декан. Не помнит.

Фэр Дюклус издал хрюкающий смешок. Я почти расслышала скрип зубов Нойтуса. У него и впрямь с первого дня не заладилось с Оком. Думаю, причиной были изменения в ауре после предполагаемого истощения, стража Дроудона они сбивали с толку. Однако будь Нойтус чужим, Око не пустило бы его на порог школы. Он просто не смог бы пересечь невидимую линию во Вратах.