– Если я владею нужными знаниями, – произнёс Ворон, – то поделюсь с тобой.

Дотошно пересчитав монеты, спрятала мешочек во внутренний карман куртки. Торговец не оскорбился – наоборот уважительно кивнул. Доверию в сделках нет места, ведь он банально мог обсчитаться, а лично всё пересчитав я сняла с него всю ответственность.

Покончив с основным делом, я взялась за второстепенное. Мне давно не давал покоя один вопрос и раз ответов самой найти не удалось, решила спросить для начала у Ворона:

– Ты не в курсе, можно ли раздобыть вещь, которая сможет скрыть меня от магической слежки?

Мой вопрос не удивил мужчину. Он задумался, видимо вычленяя в памяти всё, что он знал на эту тему, чтобы спустя некоторое время заговорить:

– Смотря насколько всё “плохо”. Существует три вида магического наблюдения: с помощью напитанного маной предмета, заговора и печати. От первых двух избавиться реально, а вот от последнего… только если наложивший печать сам её снимет, ну или отправится на тот свет.

Плохо, потому как мой случай именно последний. В заметках эльфийского мага как раз было что-то о печати внутри человека – вроде как она магически высекается на ребрах или черепе, где удобнее колдуну. Значит вариант скрыться и самой найти своего “создателя” так же улетает в трубу.

– Ясно, – неопределенно ответила я, стараясь не быть слишком расстроенной.

Уйти из лавки мне не дал вполне себе разумный вопрос Ворона:

– И почему ты спрашиваешь о таком у меня? Ты ведь состоишь в гильдии магов.

– Временная лицензия очень ограничивает доступ к информации, – без зазрения совести пожаловалась на внутренний уклад гильдии. – Про то же сердце кэльпи удалось узнать лишь потому, что расширенный бестиарий доступен любому члену гильдии. – После чего подумав, всё же добавила: – Да и чем меньше там обо мне знают, тем лучше.

Такое откровение позабавило Ворона.

– Выходит, ты мне доверяешь больше, чем официальной гильдии? – хохотнул мужчина.

– Ага, ведь мой компромат на тебя всё растёт, – гаденько поумерила его пыл. – Пока мы “дружим”, я храню твои секреты, а ты мои. Равноценный обмен.

– Зришь в корень, Астрид, – хмыкнул Ворон, вновь принявшись что-то рассматривать на показавшейся опять дощечке.

Вспомнив свой разговор с хозяйкой таверны, решила так же прояснить с охотником на редкие товары один момент. Прямо очень важный для меня.

– Однако сразу предупрежу, – мои слова заставили Ворона вопросительно посмотреть на меня. – Я вожу с тобой дружбу ровно до тех пор, пока твои дела относительно безобидны. Моя совесть не до конца ещё истлела. Продажа на подпольном аукционе чудо-коня – одно, а вот торговля людьми – другое. Как я слышала, они ведь тоже бывают… редкими.

В лавке повисло тяжелое молчание, после которого Ворон холодно начал:

– Только потому, что понимаю тебя, сделаю вид, что меня не задели эти слова. Не у тебя одной, знаешь ли, остались зачатки совести, – натянуто смеётся торговец. Затем он всё же решается меня успокоить: – “Живой товар” – не мой профиль, как и определённые вещества, несущие с собой только разрушения.

– Ты меня успокоил, – призналась я, не кривя душой.

– А ты думала моя лавка торгует только незаконными товарами? – спросил Ворон с напускной обидой в голосе. – Нет, у меня хватает и вполне себе легальных вещиц. С помощью своих методов я могу достать что угодно.

Читаю между строк: товар чаще законный, а вот способ его добычи не очень. Сделав такие выводы, подняла руку и произнесла:

– Давай в подробности вдаваться не будем, – после чего не удержавшись сболтнула: – Достаточно того, что ты не торгуешь феями.