Савчук еще внимательнее впивается глазами в мое лицо.

Нет, тебе не показалось. Хочу, чтобы тебя выворачивало от боли, как когда-то меня.

– Ой, Тарас! И вы такие молодцы! – спохватывается Ксения, обращаясь к нему. – Мы на днях виделись с Ангелиной. Дочка очень на тебя похожа. Прелестная у вас девочка. И все благодаря Эве! А благодаря твоему успешному бизнесу Ваня теперь имеет хороший процент. Вам надо дружить семьями. Отличный тандем!

Дружить семьями? Отличный тандем? Хочется забрать обратно свои слова, что Ксения очень приятная, а Тараса выгнать из дома сию же секунду. И не постыдился же явиться, еще и подсматривал, как я, полуголая, кормлю сына. Хотя… только это ему и остается.

– Как, кстати, Элина?

Элина, значит… Красивое имя.

– Хорошо, – на удивление ровно и спокойно произносит Тарас.

А что ему нервничать? Семья, ребенок, бизнес – все замечательно. Это не его жизнь дважды превратили в пыль.

– Идемте. – Я беру Ксению за локоть, чтобы она наконец прекратила свои розовые излияния.

Не дружить нам с Савчуками семьями. Никогда этому не бывать!

– До свидания, – бросаю Тарасу напоследок, давая понять, чтобы убирался как можно скорее.

– Рано прощаетесь, Эва. – Он держит мой взгляд. – Я все-таки решил остаться и попробовать ваши фирменные отбивные.

Ублюдок! Я глотаю готовую вот-вот вырваться реплику. Беру себя в руки. Возможно, именно острой реакции Тарас и добивается. Решил снова трепать мне нервы? Не получится. Выйду замуж за Ваню, и Савчук даже близко не посмеет подойти. Ни он, ни его Ангелина.

Понимаю, я веду себя глупо потому, что все еще психологически и отчасти финансово зависима от этого подлеца. Хочется растоптать его, с корнем вырвать из себя остатки чувств и всю боль, которую он мне причинил. Эти эмоции – не что иное, как банальная обида. Я решилась, доверилась, вновь захотела быть любимой, а меня гнусно ударили ножом в самое сердце.

Я должна была наслаждаться беременностью, гулять, верить в хорошее. А на деле – почти все девять месяцев провела в больничной палате на сохранении. Отсчитывала не дни – часы, лишь бы доносить Кира.

В детской рядом с сыном постепенно успокаиваюсь. С каждым днем я убеждаюсь, что намного сильнее, чем думала. Потому что есть ради кого быть сильной.

Нора уходит вниз, и мы с Ксенией остаемся одни. Она все говорит и говорит – без остановки рассказывает о своих трех родах, делится впечатлениями, какие прошли легче, переживаниями по поводу четвертых. Расспрашивает, как быстро я восстановилась после рождения Кирилла.

А я до сих пор не восстановилась. Ни психически, ни физически. Кир стал долгожданным чудом, но далось оно очень непросто. Очень. И прогнозы неутешительные. Вероятно, он будет моим единственным ребенком.

Я меняю сыну подгузник. Вспоминаю, что крем остался в ванной на полке. Прошу Ксению присмотреть за Киром и иду за тюбиком. Возвращаюсь – и вижу, как она трогает родимое пятнышко на его ноге.

– Какое интересное совпадение, – замечает она. – У дочери Тараса такое же. И в том же самом месте. Один в один…

Я молча прикрываю ножку Кира, беру его на руки и крепко прижимаю к себе.

– И родили вы с Ангелиной почти одновременно… Разница в несколько дней, – вслух размышляет Ксения.

– И мужья у нас тоже разные. И семьи. Так что свои наблюдения и домыслы оставьте при себе, – резко обрываю я ее и тут же одергиваю себя. – Вам показалось. На улице много мошек, кто-то укусил, – произношу первое, что приходит на ум, а сама ужасаюсь.

Что если слух об этом «совпадении» дойдет до Савчук?

– Да-да, извини, Эва. – Ксения разводит руками. – Беременный мозг. – Она улыбается, но все равно продолжает задумчиво смотреть на Кира.