— Да где ж эти бантики?! — злюсь я, бегая глазами по стеллажу.

С полки буквально перед моим носом берут нужную пачку.

— Они?

На самом, блин, видном месте.

— Ага. Спасибо.

Макарошки отправляются на вечеринку к сосискам.

— И какие планы после выпускного? Куда будешь поступать? — продолжает прерванный разговор Чернышевский.

— На журфак. А ты?

— В юридический.

Недоверчиво разворачиваюсь на сто восемьдесят.

— Да ладно?

— Ну да. А что такого?

— Не знаю... Просто была уверена, ты и дальше со спортом свяжешься.

— Я думал об этом, но пока сомневаюсь. Волейбол — это так, увлечение. Но вряд ли смысл жизни.

— А я с детства хотела идти в журналистику, — идём к кассам, выгружая всё на ленту. — Усаживала кукол с плюшевыми игрушками в ряд и устраивала им часовые допросы. У-у-у, у меня там такие страсти кипели. Скандалы, интриги, расследования. Кен был очень недоволен, что Барби крутит шашни на стороне с зайцем. Но на развод не подавал. Любовь зла.

Зарабатываю в ответ звонкий мальчишеский смех.

— Журналистика для тебя идеальный вариант. Ты бойкая, боевая. Умеешь заговаривать зубы.

О, таких комплиментов мне точно ещё не делали.

— В смысле, в любую щель пролезу? — коварно уточняю.

— В мужскую раздевалку так точно.

Хех. Мне ещё долго будут это припоминать? Почему-то когда я едва не подорвала во время лабораторной работы по химии кабинет в восьмом классе об этом быстро все забыли. При том, что брови мои ещё долго отрастали и были отличным поводом для шуточек.

— Это непредвиденные обстоятельства, — сконфужено рассматриваю ценники на паллетах, чувствуя как краснеют щеки. — Если что, в кружок моих интересов не входит подглядывание.

— С твоим плотным расписанием это было бы проблематично.

— Да не такое уж и плотное, — собираю пробитый товар в сумку и расплачиваюсь с продавщицей папиной кредиткой. — Если бы не выпускной год, половина списка отсеялась автоматически. Но без дела сидеть я правда не люблю. Тут не столько вопрос скуки даже. Просто...

— Просто двигатель работает от солнечных батарей и не знает покоя?

— Просто столько всего хочется попробовать, что глупо бездействовать.

— Я поэтому и записался в седьмом классе в команду. Чисто попробовать. А потом втянулся.

— А я думала, потому что девочки любят спортсменов.

— Ну и это тоже. Вообще, спорт мне врачом прописан. В детстве были проблемы по здоровью. Рекомендовали лыжи, но с ними контакта у нас так и не вышло.

Выходим обратно на улицу, а оттуда уже неспеша к дому. Сейчас даже слегка жалею, что живу так близко. Прогулка начинает затягивать, но на большее я пока всё же не готова.

— Можно вопрос? — уже на подходе к подъезду спрашивает Вадик.

— Задавай.

— Что за тема со шрамом?

О-оу.

— А сам не догадываешься?

— Иначе не спросил бы.

— Ну... — я в тупике. Немножко. Если он не "N", то как бы и всё равно. Посмеётся над дурёхой, да забудет. А если "N"? Если Чернышевский — это "N", то он уже по любому сам понял. А раз понял и молчит — очевидно, что признаваться не желает. А значит и мне незачем вдаваться в подробности. Доказательств веских ведь нет, чтоб припереть к стенке. — Долгая история. Откуда, кстати, он у тебя?

— Долгая история, — лихо парируют в ответ. Собираюсь уже чисто по-женски самую малость обидеться, но не успеваю. — Шучу. Ничего особенно. С велика неудачно упал.

Врёт? Или не врёт? Боже, вот теперь сомневайся в каждом слове и ищи второе дно. В таком режиме и трёхнуться недолго.

— Не на арматуру случайно? — на всякий случай подозрительно уточняю я.

— Да не. Об камень приложился. Ногу тоже задело, но на голени почти не видно.