Дэн вышел на тропинку и направился к коттеджу, но почему-то снова оказался на берегу озера.

– Что ж такое?!

Он развернулся и сначала пошёл, а потом побежал прочь от озера, но дорожка опять привела его к воде. Серый, лохматый туман как живой заглядывал ему в лицо. Дэн принялся кричать, но сам не услышал своего голоса: там, где он находился, больше не было ни пространства, ни времени…

***

Павел тоже долго шёл, подсвечивая себе дорогу фонариком телефона. Равнодушно подбрасывая носками кроссовок попадавшиеся под ноги камушки, он думал о том, что в таком тумане найти кого-то просто нереально. Только нахохлившиеся деревья и кусты, напоминающие сюрреалистические фигуры, то и дело попадались ему на пути.

Вдруг Павел споткнулся о какую-то насыпь и, цепляясь руками за жёсткую траву, мешком свалился на сырую землю.

– Что за черт?! – воскликнул он. А в следующую секунду почувствовал, как его тело сотрясает крупная дрожь: едва приподняв голову, он увидел почерневший от времени деревянный крест, и понял, что опирается руками на чью-то могилу.

Павел вскочил как ужаленный и отпрянул в сторону, тут же натолкнувшись ещё на одно надгробье. Диким взглядом он смотрел на полусгнившие кресты, могилы и покосившиеся надгробья, окружавшие его. Внезапный и потому неожиданный порыв ветра снова чуть не сбил его с ног. В одну минуту от тумана остались только редкие клочья и чёрная, непроглядная ночь снова вступила в свои права. Над головой Павла пролетела какая-то крупная птица. Громко ухнув, она едва не задела его своим крылом. А в следующую секунду могильный покой старого кладбища разорвал леденящий душу волчий вой, которому тут же вторил гулкий церковный колокол и протяжное, заунывное пение.

Павел, так и не сделавший ватными ногами ни шага, без сил опустился на землю. Он во все глаза смотрел на появившуюся среди могил процессию.

Люди в длинных черных балахонах с капюшонами и странных, похожих на клювы птиц масках, скрывавших их лица, медленно шли друг за другом, приближаясь к Павлу. В руках они несли факелы, освещая себе путь и подсвечивая ночь рвущимися языками огня. Тот, кто шёл последним, нёс в руках большой свёрток и к своему ужасу, сквозь непонятное песнопение, Паша расслышал тихий детский плач.

– Нет, нет, нет… – непослушными губами прошептал Павел. – Пожалуйста, не надо… Остановитесь…

Шаг, ещё шаг. Беспредельный ужас неумолимо надвигался и Павел зажмурился, ожидая, что эти выходцы из ада сейчас набросятся на него, начнут терзать и рвать его на клочья. Но прошла минута, потом другая, и Павел, осмелившись, приоткрыл глаза. Люди в чёрном стояли в десяти метрах от него. Они воткнули факелы в землю и ровным полукругом обступили плоский надгробный камень. Опустив головы, под дикие завывания ветра, монотонно читали они молитву своим страшным богам.

Павел снова зажмурился и потряс головой, надеясь прогнать наваждение, но взметнувшийся к небу детский плач заставил его вздрогнуть и открыть глаза: на камне, в окружении демонов в человечьем обличье, лежала худенькая девочка. Её голова была запрокинута назад, а светлые спутанные волосы поблёскивали в неверном свете пляшущего огня факелов. Пение стихло, и вперёд выступил высокий человек.

– Э́го аре́о ве́нос! Вос спи́ритус но́мени! Ехорци́зо вос… – нараспев стал произносить он непонятные и оттого страшные слова и все присутствующие эхом повторяли их за ним. Но вот он умолк, и другие голоса тоже стихли, а над несчастной жертвой взметнулась тонкая худая рука с острым ножом, похожим на старинный кинжал.