– Чушь! – нахмурилась я. – Франция желает этого союза, как раз чтобы обезопасить себя от Германии. Германии он больше всего и грозит!

– Британии он грозит не меньше. Франция и Британия – давние соперники в Африке, и уж точно слабая соседка за Ла‑Маншем куда выгоднее англичанам, чем сильная.

Подумав, я признала его правоту. И мне совсем не хотелось видеть врагами немцев, которыми кишит этот пароход. Особенно господина Вальца.

– Кроме того, милая, – продолжил муж, – есть некоторая вероятность, что взрыв задуман не просто как способ сорвать встречу в Кронштадте. Может статься, что союз террористов не интересует вовсе, что у них другая цель. Сам император. Ведь он будет встречать французскую делегацию в Кронштадте – лично. А взрыв, соответственно, готовят русские радикалы. Это одна из версий.

Мне крайне не понравилось, как витиевато и осторожно изъясняется мой супруг. Так, будто он и впрямь словоблуд‑дипломат. Это совершенно не в его манере.

– Не хочешь ли ты сказать, что взрыв все еще может случиться? – столь же осторожно спросила я. – Исполнители не найдены, и он не предотвращен?

По глазам мужа было видно, что он очень хочет солгать. Но все же ответил правду:

– Нет… – И на этом он не закончил. – Видишь ли, есть сведения, что составные элементы для бомбы везут в Кронштадт морем. Их везут на «Ундине».

Сперва мне показалось, что я ослышалась. Потом, осознав, почувствовала липкий холод меж лопатками.

Мы все смертники на этом пароходе…

– Здесь везут бомбу? – резко севшим голосом переспросила я.

Муж попытался успокоить – вскочил на ноги, взял меня за плечи:

– Не бомбу, нет! Химические элементы для нее. Некто, известный как Химик, разработал формулу и должен передать составные элементы кому‑то из пассажиров. Эрих Шефер, этот немец, он знает о бомбе и знает о Химике. И отчего‑то уверен, будто бомбу должен принять я. Именно поэтому он и привез тебя с детьми на этот пароход. Чтобы, если что‑то пойдет не так, я бы не пустил бомбу в ход.

– Но ты ведь не имеешь к этому отношения?! – я вцепилась в его плечи так, будто боялась упасть. – Поклянись, что не имеешь!

– Клянусь. Меня не должно было быть здесь – и вас тем более! Милая, послушай, сейчас самое важное – не спровоцировать Химика и этого второго, который должен выкупить бомбу. Они не самоубийцы и не станут соединять элементы раньше времени, если плавание пройдет гладко. Именно поэтому нам нужно вести себя аккуратно. Не выдать себя. А как только пароход остановится в порту Гельсингфорса – ты с детьми сойдешь.

– А ты?

– Я тоже, разумеется. Химик поручен Вальцу – не мне.

Сказанное пусть немного, но меня успокоило. Я сделала несколько глубоких судорожных вдохов, а после сама прильнула к мужу. Обняла так крепко, как только могла.

– Ты злишься? – спросил он.

– Злюсь, – ответила я честно и потребовала: – Поцелуй меня.

Ненавижу поезда и пароходы.

* * *

5 июня, 17 часов 20 минут

Балтика, открытое море

Обед мы давно пропустили и даже в каюту ничего заказывать не стали, боясь быть разоблаченными. Только ближе к ужину, когда из гостиной послышались голоса няни и детей, спохватились и принялись одеваться.

Бланш вскоре ушла к себе, мы же с детьми принялись наконец за уборку. Растить маленьких барчуков, которым все сходит с рук, я не собиралась, и в вопросе этом была непреклонна! Мужу увильнуть тоже не удалось, хотя он пытался, сославшись на занятость…

– Нам непременно нужно успеть все убрать до ужина, Андре! – наставляла дочка брата, так знакомо грозя ему указательным пальцем.

– А что будет за ужином? – резонно поинтересовался муж.