– Эй, друг, ты упал? – раздалось за спиной.

В комнату вошел Кентавр. Он, конечно, заметил странную с точки зрения этикета ситуацию, но огневик всегда был чуть в стороне от этикета, поэтому он тут же отвлекся:

– Простите, лэрди Хьюз, что помешал вашему завтраку. Грегори, лорд Лайвернес, отправил меня сюда с поручением. Ему необходимо знать ваше полное имя, чтобы подать запрос на документы в королевскую канцелярию! Он уже собирается во дворец и очень ждет записку.

Эринн встала со стула, держась так прямо, как только могла, и величественно кивнула Кентавру:

– Капитан, вы не помешали, я уже ухожу. Ваш друг, – ледяной тон девушки показал всю глубину падения Аллиаля, – знает, как меня зовут. Всего доброго!

С этими словами лэрди Хьюз покинула столовую, оставив мужчин наедине.

– И что ты такое натворил, дружище? – хитро прищурил глаз Махоун, выдвигая для себя стул. – Леди сбежала, даже не выпив чаю!

– Не спрашивай, – отмахнулся Ал, поднимаясь с пола.

Он чувствовал себя разбитым. Девушка, которую он счел маленькой и слабой, вдруг показала ему свое нутро, выкованное из самого крепкого железа!

– Ладно, спрашивать не стану, – хмыкнул друг, выбирая для себя кусочек жареного бекона поаппетитнее, – но совет дам. Проси прощения. Долго, упорно и настойчиво.

– Зачем? – удивился Аллиаль. – Леди согласилась изобразить мою невесту в поездке, назвала имя. Я сейчас передам записку Грегу, думаю, подорожную нам изготовят за день или за два…

– Ну ты даешь, Оберон, – хмыкнул огневик, намазывая тост джемом, – да девочка тебя размазала, как масло, а тебе с ней работать. Женщины – они такие, помнишь, Кэндис меня приревновала к той симпатичной брюнетке из кабаре? Ты там рубины искал, а мы с мотобратьями периметр держали?

– Что-то такое было. Кэндис брали для прикрытия? Так ведь? Если я правильно помню, она всего лишь стояла у окна, ее успели вывести до того, как магически измененные звери полезли на вас.

– Да, но моя Конфетка успела увидеть, как танцовщица попыталась меня поцеловать. Было очень неудобно отвечать на вопросы жены с клинком, приставленным к горлу. И особенно обнимать ее одной рукой, а второй отбиваться от бездомных кошек и псов, превращенных в монстров!

– Ты же муж! – удивленно открыл глаза Ал. – Приказал бы ей идти к экипажу и ехать домой!

– Мелкий, – Кентавр назвал друга прозвищем, данным еще в школе, – если бы ты видел, как моя сердитая жена одной левой раздавила собаку, которая помешала ей меня допрашивать… Ты бы прислушался к моему совету и уже выпрашивал прощение у своей маленькой леди.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – скептически хмыкнул Оберон, – юная лэрди отлично воспитана. Это я немного забылся. Полагаю, в пути с ней не будет никаких трудностей, она мила, скромна и неприхотлива.

– Ну-ну, – Махоун внезапно развеселился. – Вспомни мои слова, друг мой, когда не будешь знать, что делать. В конце концов, каждый набивает свои шишки сам! Пиши скорее записку, не стоит терять время!

К вечеру в клуб привезли подорожные для лэрда Аэда и его невесты. К свиткам прилагались дорожные сундуки, саквояжи и корзины, а также несколько платьев, спешно подогнанных модисткой леди Лайвернес. Бумаги привез Тайлер, молочный брат лорда Грегори. Вместе с ними он привез и шуструю старушку в черном тюлевом чепце на абсолютно седых волосах.

– Миссис О'Доэрти[3], – представилась она, стукнув по полу тяжелой дубовой тростью. – А это Гримм[4]! – дама махнула рукой в сторону огромного черного пса, деликатно обнюхивающего углы холла.

Аллиаль с трудом удержал лицо. Назвать собаку в честь ночного кошмара путников – это какое же извращенное чувство юмора надо иметь? Все же он вежливо поздоровался, а потом перевел взгляд на Тайлера. Тот, сохраняя полную безмятежность, доложил: