– То есть вы расстались? – озадачено нахмурилась я.

– Ненадолго. Знаешь, Николетта, за всю жизнь мне не раз пришлось пожалеть о своих решениях. И следующее наше воссоединение было вынужденной платой за ошибки.

Я страдальчески возвела глаза к потолку:

– Ты можешь не говорить загадками?

– В общем, – криво усмехнулась мать. – Наша семья снова воссоединилась. Правда, между твоим отцом и мной уже не было прежней теплоты. Да и ничего другого тоже не было. Через несколько лет родилась ты. Ну а дальше сама знаешь…

Женщина замолчала. Я тоже не спешила заговаривать, лишь маленькими глотками пила чай и пыталась переварить полученную информацию. Что ж, хотя в мамином рассказе оказалось полно дыр, ответ на главный вопрос мне получить удалось. Я действительно дочь мага и попаданки. Этим объяснялись и мои способности к магии, и умение видеть сквозь иллюзии (наверняка досталось от отца). Однако один момент до сих пор не давал покоя.

– Мам, – неуверенно позвала я родительницу. – У меня к тебе еще вопрос… За что ты меня так не любила в детстве? Почему не признавала, избегала? Чем я провинилась перед тобой? 

Собеседница вздохнула и устремила задумчивый взгляд в окно.

– Не могу сказать, что ты в чем-то виновата, Николетта, – произнесла она, глядя в никуда. – Просто… Тебя не должно было быть. В моих мечтах идеальная семья состояла только из Олега, меня и Артела. Но после всего случившегося Арт не мог даже смотреть на сына, а я… Я должна была родить ему тебя. Это было частью договора.

– Договора?

Но женщина быстро себя одернула:

– Забудь, это уже в прошлом. Наверное, ты жаждешь извинений? Но увы. Я и так сделала больше, нежели хотела. В конце концов, благодаря именно моим стараниям ты еще жива.

Я даже поперхнулась от такого заявления. Откашлявшись, с изумлением воззрилась на мать.

– Да-да, – ухмыльнулась та, довольная такой реакцией. – Знаешь, Ника, из тебя вышел на удивление непоседливый ребенок. То в шкафу застрянет, то под лед провалится. И дабы ты не пострадала, пришлось истратить всё зелье удачи, прихваченное из Междумирья. Хороший товар, пусть и контрабандный. С ним даже вывалиться из окна не страшно.

Родительница выжидательно уставилась на меня, видимо, ожидая слов благодарности, но я не спешила радовать ее. Что-то не сходилось. Мне было прекрасно известно, по чьей вине происходили все эти “несчастные” случаи, но вот знала ли об этом мама? В ее искреннее желание помочь (и истратить на нелюбимую дочь драгоценное зелье) как-то не верилось.

– Мам... А ты уверенна, что это были несчастные случаи?

На лице женщины промелькнула тень.

– Ну что ты такое говоришь, Ника? – натянуто улыбнулась она. – Чем же это еще может быть, если не случайностью?

– Например… попыткой убийства? Понимаешь, каждый раз в момент свершения трагедии рядом со мной находился один человек. И ты его прекрасно знаешь.

Кажется, я попала в точку. Лицо собеседницы сначала побледнело, затем стало заливаться нездоровым румянцем. На лбу выступили капельки пота. И вот передо мной вновь сидела испуганная, доведенная до нервного истощения женщина, которая час назад пыталась чуть ли не силой выставить собственную дочь из дома.

– Хорошо, поговорим начистоту… – просипела она неожиданно охрипшим голосом. – Твой брат болен.

– Что? – Я подалась вперед в надежде, что ослышалась.

– Да, – слабо кивнула мама. – У него психическое расстройство. С малых лет единственной целью Олега было завоевание внимания отца. Я видела это, как видела и то, что Артэл напрочь игнорировал ребенка, однако не придавала значения. В конце концов дошло до того, что одержимость моего сына начала перерастать в куда более опасное чувство – ненависть к тебе, Николетта. К той, кому мой муж уделял всё свое время. – Я судорожно сглотнула вставший горле ком. Рассказ из обычного биографического становился весьма жутковатым. Тем временем, мама продолжала: – Первая попытка избавления от “препятствия” произошла в твой четвертый день рождения, зимой. Тогда меня отпустили с работы на несколько часов раньше обычного. Артэла в квартире не оказалось. Из спальни раздавался странный звук, будто кто-то скрёб по стеклу ногтями. А потом я увидела... Ты стояла на запертом балконе. Босая, в одних только трусиках. Олег же спокойно сидел на кровати и играл в видеоигры. В тот день я узнала о тайных наклонностях моего сына… но мужу не сказала.