– Честно говоря, я и сам сомневаюсь в виновности Жадова, – признался Прудников. – Но кого еще мне подозревать? Ювелирная лавка буквально разгромлена, а наши эксперты не нашли никаких улик. К тому же арестованный несет какой-то бред.

– Что за бред? – заинтересовался я.

– Вы можете посмотреть материалы дела, – вздохнул Прудников, – сами все увидите.

Я покачал головой.

– Непременно почитаю, но с этим можно повременить. Сейчас я хочу поговорить с Жадовым. Сам послушаю, что он мне скажет. А потом предлагаю вместе съездить в ювелирную лавку и еще раз осмотреть место преступления. Вы согласны?

Степан Богданович откинулся на спинку стула и испытующе посмотрел на меня.

– Так мы с вами договорились, Александр Васильевич? – спросил он. – Следствие веду я, а вы только оказываете содействие?

– Разумеется, Степан Богданович, – кивнул я. – Буду рад вам помочь.

– Тогда мы можем поговорить с арестованным прямо сейчас, – обрадовал меня Прудников, поднимаясь со стула.

Мы вышли в коридор, и полицейский следователь снова запер дверь на ключ. Видно, Степан Богданович не доверял даже своим сослуживцам. А может быть, просто тщательно выполнял служебные инструкции.

А я заметил молодую девушку, которая сидела на жесткой деревянной скамье для посетителей. Лицо девушки было грустным, глаза заплаканы. Но она не горбилась и старалась гордо держать спину.

– Кто эта девушка? – негромко спросил я Прудникова.

– Это невеста Жадова, – с досадой поморщился Степан Богданович. – Сидит здесь уже третий час. А что я могу поделать? Свидания с арестованными запрещены. Вы же понимаете, Александр Васильевич, мало ли, о чем они могут сговориться. Я бы и рад дать им увидеться, но никак не могу. За нарушение инструкции мне же первому и влетит.

– Отлично вас понимаю, – кивнул я и подошел к девушке.

– Вы пришли к Жадову? – спросил я.

Девушка с надеждой вскинула на меня глаза.

– Да, – ответила она. – Где Сережа? Почему его держат здесь? Я могу его увидеть?

– К сожалению, нет, – честно ответил я. – Но прошу вас не беспокойтесь, с вашим женихом все будет в порядке. Я передам ему, что вы приходили.

Глаза девушки немедленно наполнились слезами.

– Я даже не могу послать ему зов, – пробормотала она, размазывая слезы кулачком. – Простите. Спасибо.

– Не стоит благодарности, – улыбнулся я и многозначительно посмотрел на Лизу.

Невеста Жадова могла рассказать много интересного, но говорить со мной она постесняется. А вот с Лизой – другое дело.

Лиза поняла меня с одного взгляда. Она присела рядом с девушкой и дружески обняла ее за плечи.

А мы с Прудниковым пошли дальше. В конце коридора я увидел тяжелую железную дверь с маленьким зарешеченным окошком.

Возле двери откровенно скучал городовой. Увидев Прудникова, он лениво выпрямился, демонстрируя служебную выправку.

– Открой, – коротко сказал ему Степан Богданович.

Городовой загремел ключами, открыл дверь и пропустил нас дальше, в коридор, куда выходили двери камер.

– Думаю, мне лучше пообщаться с задержанным наедине, – сказал я Прудникову, пока городовой отпирал камеру Жадова.

Степан Богданович с подозрением посмотрел на меня.

– Вряд ли у вас с ним сложились доверительные отношения, – улыбнулся я. – Со мной он будет более откровенным, согласитесь?

Следователь помедлил, но все-таки кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – Но вы ведь расскажете мне, если узнаете что-то важное?

– Разумеется, – заверил я его.

– Тогда жду вас в своем кабинете, Александр Васильевич. После допроса мы можем сразу поехать в ювелирную лавку.

***

Жадов был в камере один. Его посадили отдельно от хулиганов, пьяниц и карманников.