В доказательство своих слов я снова чихнул.

– Кажется, простыл в воде, – с улыбкой сообщил я Прудникову.

– Вызвали полицию? – насторожился Прудников.

– Михаил Кожемяко сейчас в доме, – объяснил я. – Он поговорит с девушкой, как только целитель разрешит. У нее на голове большая ссадина. Возможно, ее кто-то ударил, и она видела нападавшего.

Прудников подался вперед.

– Я должен с ней поговорить! – потребовал он. – Впустите меня!

– Зачем? – удивился я. – Извольте объяснить ваш интерес.

– Я расследую гибель другой девушки, – неохотно сказал Прудников. – Она тоже утонула в реке. Если вы не впустите меня, я подам жалобу полицмейстеру. Вы препятствуете расследованию!

Миша Кожемяко через окно слышал наш разговор с Прудниковым и послал мне зов:

– Саша, впусти его, – попросил он. – Иначе он, и в самом деле, побежит жаловаться полицмейстеру. А полицмейстер не одобрит нашу ссору.

– Понял, – ответил я.

И повернулся к Прудникову.

– Разумеется, у меня и в мыслях не было чинить помехи правосудию. Я впущу вас в дом. Но только вас, без вашей свиты. Можете захватить с собой своего помощника.

С этими словами я открыл калитку.

– Степан Богданович, это может быть опасно, – быстро сказал помощник. – А вдруг они…

Не договорив, он зыркнул на меня из-под очков. Потом наклонился к уху Прудникова и что-то зашептал.

– Не говорите ерунды, господин Голубцов, – оборвал его Прудников. – Впрочем, осторожность не помешает. Останьтесь здесь и наблюдайте за домом. Если со мной что-то случится, вызывайте подкрепление.

Удержаться от смеха было очень трудно. Я и не удержался, чем вызвал еще большее недовольство Прудникова.

– Скажите, ваши люди осмотрели берега реки и Шепчущий мост? – спросил я, провожая Прудникова к дому.

– И очень тщательно, господин Тайновидец, – заверил меня Прудников. – Мы знаем свое дело.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся я. – В таком случае, вы должны были найти плащ и сапоги.

Следователь изумленно уставился на меня.

– Откуда вы знаете? Снова эта ваша магия? Мы предполагаем, что преступник хотел надругаться над жертвой. Он сорвал с себя плащ, сбросил сапоги и…

– А сапоги-то чем могли ему помешать? – удивился я. – Впрочем, вы ошибаетесь. Это мои вещи. Я снял их перед тем, как броситься с моста за девушкой. Буду очень благодарен, если вы их мне вернете.

– Не раньше, чем закончится следствие, – недовольно ответил Прудников. – Сейчас это вещественные доказательства.

– Доказательства чего? – удивился я. – Моей вины?

Я пристально посмотрел в глаза Прудникова. К чести Степана Богдановича, он выдержал мой взгляд. И даже выпятил грудь, чтобы казаться значительнее.

– Я буду вести следствие по всем правилам, господин Тайновидец, – заявил он. – И не потерплю помех с вашей стороны. Я прекрасно знаю, что ваш род очень влиятелен. Но это не повод мешать полиции делать ее работу!

– Конечно, – улыбнулся я. – Но, может быть, вам не помешает моя помощь?

– Не помешает, – язвительно согласился Прудников. – Буду весьма признателен, если вы расскажете мне во всех подробностях, что случилось сегодня утром. Ни в какой другой помощи я не нуждаюсь.

– Как знаете, – согласился я.

Степан Богданович рвался в комнату спасенной девушки. Но я настойчиво проводил его наверх, в кухню.

– С девушкой вы поговорите только, когда позволит целитель.

В ответ на вежливое приветствие Миши Степан Богданович только фыркнул и отвернулся к окну. Наверное, проверял полицейские посты. Или не хотел, чтобы мы видели, как он расстроен.

– Хотите кофе? – предложил я.

– Нет, – коротко отказался Прудников.