Вскоре нашлась еще одна немалая проблема, точнее сразу три: замызганный стол, который никто не удосуживался нормально отмыть после работы, дико грязная разделочная доска, на которой сперва рубили мясо, после чего тут же шинковали овощи, а также крайне плохо наточенный нож, который привел меня в ошарашенное изумление.

Что происходит вообще?

- Кто у вас точит ножи? – обернулась я к кухаркам, но все стремительно отвели взгляды.

- Сальвас, который занимался этим многие годы, умер два месяца назад, - отозвалась Ляна – единственная, кто не проигнорировал мой вопрос. – С тех пор никто ножи не точил…

- Но почему? – удивилась я. – Этим лезвием невозможно работать! Разве трудно найти другого человека для этой работы?

- Что вы, госпожа! – Ляна придвинулась ближе и взволнованно зашептала: - Никто не имеет права точить ножи без благословения жреца Аюмы. Если кто возьмется за это дело самовольно, погибнет страшной смертью. Ждем весну, чтобы привезти жреца из города, и тогда назначат нового точильщика…

Я выпала в осадок после такого объяснения, поэтому бессильно открывала и закрывала рот несколько секунд.

- Сумасшедшие... – прошептала наконец и более громко сказала: - Где у вас точильный камень? Нож наточу я! И пусть ваши проклятья преспокойно падают мне на голову. Она у меня крепкая: и не такое выдержит…

Девушки в ужасе отшатнулись, некоторые вытаращили глаза и начали едва ли не крестами себя осенять (хотя о местной религии я еще ничего конкретного не слышала), а Ляна, схватив меня за руку, испугана затрещала:

- Госпожа, госпожа, не делайте этого! Точильщик погиб, вывалившись из окна вместе со своим кузеном. Это произошло потому, что накануне мужчина без благословения Аюмы дал этому кузену поработать с точилом. Он тоже не верил в проклятие, за что и поплатился. Вы тут же умрёте, если преступите традицию!!!

Я высвободила руку из хватки девчонки, снисходительно ей улыбнулась, потрепала по щеке и произнесла:

- Не бойся! Никакое проклятие не будет иметь надо мной власти! Самое страшное проклятие – это страх и отсутствие знаний, поэтому мне ничего не грозит, вот увидишь!

Никто ничего не понял, но прозвучало это очень уверенно, так что все прониклись. Меня же обуял азарт. Когда точильный камень осторожно выкатили из угла и поставили передо мной, я усмехнулась, обвела девушек взглядом и произнесла:

- Обязательно запомните этот день! День, когда ваши «проклятья» начнут разрушаться на глазах…

Нет, я даже не пыталась пускать им пыль в глаза. Я действительно так чувствовала и знала, что отныне именно невежество в сердцах людей должно быть побеждено в первую очередь…

11. Глава 11. Коса на камень?

Зубодробительный скрежещущий звук разносился коридорами замка довольно долго: точила я не один нож, а все двадцать, которые нашлись на кухне. Ошарашенные «кухонные девки» стояли в стороне, вздрагивая от каждого моего движения. Мне было просто смешно наблюдать за их благоговением на лицах, но этот был смех с привкусом горечи.

И всё-таки суеверность – дело неблагодарное и крайне вредное. Ничего общего с верой в Бога оно не имеет. Когда веришь в Создателя, то боишься огорчить Его – великого, могущественного, любящего. А когда веришь в приметы, то боишься жалких ничтожных вещей – черной кошки, бегущей через дорогу, пустого ведра, наточенных ножей…

В груди клокотало возмущение против этой глупости, поэтому за дело я принялась с настоящим остервенением.

Закончив обработку колюще-режущих орудий труда, я выпрямилась и оглядела присутствующих торжествующим взглядом.