А как быть мне, когда от близости нового босса дрожат колени, а в животе порхают бабочки?

https://litnet.com/shrt/9M2j

25. Глава 22

– Помощник Росс, нарушение пятого пункта, – раздается рык у самого виска.

Резко обернувшись, я натыкаюсь на ледяной взгляд Дайрона. Он стоит всего в полуметре от меня, и в его глазах пляшут странные золотистые искры. По телу вмиг пробегает волна мурашек.

– Простите? – выдавливаю я, опуская руку с нейрокоммуникатором.

– Пятый пункт служебной инструкции, – чеканит Дайрон. – Личные звонки и сообщения только в обеденный перерыв или после окончания рабочего дня.

Мой нейрокоммуникатор продолжает вибрировать. На дисплее мигает "Моя любовь". Ноа никогда не звонит просто так. Что-то случилось?

– Я прошу прощения, маршал, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Это мой... это важный звонок. Семейный.

– Важный звонок? – брови Дайрона сходятся на переносице, а голос становится ещё холоднее. – Что может быть важнее служебных обязанностей, помощник Росс?

Мой сын, хочется закричать мне. Мой сын, который похож на тебя как две капли воды и который никогда не звонит без причины!

Но я лишь крепче сжимаю нейрокоммуникатор:

– Осталось пятнадцать секунд до конца рабочего дня, маршал Дайрон, – произношу я, глядя на голограмму отсчета времени над моим столом. – Могу я ответить на звонок через пятнадцать секунд?

Что-то мелькает в его глазах – раздражение? – но эвларец молчит, буравя меня взглядом. А нейрокоммуникатор вибрирует и вибрирует, и каждая секунда кажется вечностью.

– Десять, девять, восемь... – начинаю я отсчёт, не сводя глаз с таймера.

Дайрон напрягается, его ноздри раздуваются, то ли принюхивается, то ли бесится. Неважно! Что с моим сыном?

– ...Три, два, один. Рабочий день окончен, – объявляю я и поднимаю взгляд на Дайрона. – Могу я идти, маршал?

Нейрокоммуникатор продолжает вибрировать. Тревога нарастает во мне с каждой секундой.

– Вы играете с огнём, помощник Росс, – произносит Дайрон, и его голос звучит так тихо и хрипло, что по телу пробегает дрожь. – Не советую испытывать моё терпение.

“И мое тоже, когда дело касается детей!” – хочется заорать ему в лицо, но я молчу, сжав зубы.

Внешне Дайрон кажется абсолютно спокойным, но что-то в его позе, в напряжении плеч, в едва заметном учащении дыхании говорит мне, что внутри него бушует пожар.

– Я не играю, маршал, – отвечаю я. – Просто соблюдаю правила. Вы сами их установили.

Наши взгляды встречаются, и на мгновение мне кажется, что эвларец меня вспомнит. Но нет, к счастью, он говорит другое.

– Идите, – наконец произносит он.

Кивнув, я быстро активирую нейроимплант ТелаСфера в ухе и перевожу звонок на него.

– Да, милый, – отвечаю я, проходя мимо Дайрона к выходу.

Спиной я чувствую взгляд Дайрона – пронизывающий, тяжёлый. Он словно пытается просканировать меня, заглянуть под кожу, в самое сердце. Ощущение настолько сильное, что я едва сдерживаюсь, чтобы не обернуться.

– Мамочка, Остин упал! – голос Ноа в ухе взволнованно дрожит. – Он лазил по дереву в космосаду, и... и... воспитатели говорят, что всё нормально, но он плачет, а я чувствую, что ему больно!

Между близнецами всегда была особая связь. Они чувствуют боль друг друга, страх, радость. Иногда мне кажется, что они общаются ментально.

– Я уже бегу, родной, – говорю я, выбегая из здания и несясь к ближайшей станции аэроэкспресса. – Буду через десять минут. Скажи Остину, что мама уже в пути.

В аэроэкспрессе я не могу усидеть на месте. Ногти впиваются в ладони, оставляя полумесяцы следов. Если с Остином что-то серьёзное...