— Манечка! Нет! — взбунтовалось внутри меня справедливость. — Так нельзя! Ты ничего не должна ни ему, ни этим людям! Мы... Мы в полицию пойдем! Собирайся! Прямо сейчас!

— Юль, — горестно вздохнула подруга. — Две девочки без рода, без имени, против этих бандитов? Сама то ты в это веришь?

Присела. Задумалась. Машка, как обычно, права. Боялись бы буквы закона – не стали бы творить такой беспредел. Значит, там есть кому за них постоять.

Закусила губу почти что до крови.

— Но продавать квартиру тоже не вариант. Они ведь не успокоятся, пока до нитки тебя не обдерут. Да и отец твой, как только прознает, что крупная сумма вдруг появилась...

Та пожала плечами в ответ, затрясла головой.

— Я просто не знаю, что делать, — выдохнула и... снова заплакала.

Машка семья моя ведь. Врут, что не выбирают ее. Очень даже. Когда для настоящих родных ты лишь помеха, обуза, проблема — надо брать ноги в руки и бежать так далеко, как увидят глаза.

А потом свою семью создавать. Из такого же теста людей. Добрых, честных и преданных. Вот они с тобой будут и в горе, и в радости. А не те, что биологически семьей называются.

— Повремени с продажей квартиры несколько дней, хорошо? — обняла подругу за плечи. — Хотя бы до понедельника. Я попробую все решить. Как- нибудь так, чтоб ты без жилья не осталась...

— Юль, ты сдурела? Тебе своих проблем что ли мало?

— Не хочу даже слышать, — отгородилась. — Не та ситуация, чтобы гордость включать. Пойдем ко мне, хорошо? Здесь я тебя одну не оставлю.

***

Волнуюсь, конечно. Еще бы не волноваться. Мое будущее решается. И только от этого дня будут зависеть долгие месяцы впереди.

Задираю голову, осматривая глянцевую высотку. Стекла окон сверкают в солнечных бликах.

«ИнтелТехТрейд» — гласит большая серебристая вывеска в самом верху. Утро понедельника. И я, замотанная, выпотрошенная переживаниями до самой души, явилась по приглашению Марьи Андреевны. Что меня ждет здесь?

Однако, начальница кадров, вопреки моим ожиданиям, не стала принимать у себя в кабинете, а встретила на проходной.

— Ой, Юлия Александровна, как хорошо, что Вы без опозданий, — слишком любезно принялась щебетать женщина. Мне показалось, что в прошлую

встречу такого радушия не было. Ну, может быть, оно распространяется только на тех кандидатов, которых уже непосредственно отобрали для дальнейшей работы? Чтоб не тратить душевные силы на всех остальных, так сказать...

Марья Андреевна молча сопровождает меня на последний этаж вместо того, чтобы оповестить о причинах визита. Останавливается возле большой двустворчатой двери. Бросает взгляд на часы.

— Должен быть на месте. Если нет – в приемной ждите, пока не придет. На автомате киваю. И только потом неуверенно переспрашиваю:
— А ждать-то кого?
Та округляет глаза.

— Как кого? Вадима Сергеевича. Вадима. Мать его. Сергеевича.

Кажется, я выдыхаю так сильно, что бедную Марью Андреевну почти что сдувает. Но, не растерявшись, она тараторит, будто сильно торопится:

— Он свою секретаршу, — запинается на полуслове, — помощницу. Помощницу уволил. На днях. Место вакантно. Вадим Сергеевич решил Вашу кандидатуру рассмотреть, — рисует на губах дежурную, ничего не выражающую, полуулыбку. — Если все хорошо, ко мне в тот же кабинет заходите, оформимся.

А я так и продолжаю стоять каменным изваянием.
— Ну все, идите, идите, — почти силой заталкивает в приемную.

И хлопает за моей спиной дверью. Основательно так. Не стесняясь. Как будто показывая: «Птичка в клетке. Не выберется теперь»

Нет. Подождите. Какая к чертям секретарша? Какая помощница? Я на менеджера рекламного отдела претендовала. Да и то, только если бы поняла, что с Вадимом мы пересекаться не будем. Планировала разнюхать все до того, как решение принимать.