Сзади громко заговорил Аркадий Иванович: - Яна, что это было?

- Соскучилась со вчерашней ночи по любимому, дядя Аркадий.

- А это обязательно нужно было… - дальше я не слышала, отходя спиной вперед и закусив губу, а Ярослав угрожающе наступал на меня. Какого черта?! Я со злостью вырвала руку и пошла на выход. Достал, козел! И вскрикнула с перепугу, вдруг взлетев – он вздернул меня на плечо и куда-то понес. Я повисла в ужасно неудобном положении, подняв лицо ко всем, стоящим в коридоре. И вот что странно - он уносил меня, а все просто стояли и молчали. Я посмотрела в глаза его отцу, а он опять только покачал головой. И я временно сдалась, повиснув, как тряпка и спрятав лицо за волосами. К глазам подступали слезы. Я всхлипнула, дернувшись всем телом, и Ярослав ускорился.

В конце коридора перекладиной буквы «Т» был устроен маленький коридорчик с разъезжающимися стеклянными дверями и диванчиками у стен. Очевидно - курилка, судя по запаху. Тут сейчас никого не было. Он не посадил меня на диванчик, а скинул на подоконник так, что наши лица оказались на одном уровне.

Я сморгнула слезы. Он аккуратно вытер их ладонью.

- Извини, нам нужно было поговорить. А ты бы не стала слушать, потому что все для себя уже "уяснила", – начал он спокойно и вдруг сильно ударил ладонями по подоконнику по обе стороны от меня. Я испуганно дернулась, а он крикнул:

- Ты даже не помнишь тот наш разговор! Ты вообще не помнишь ничего, и меня тоже! Ты не хамила, Арина, а вежливо отшила, исключительно интеллигентно. Я понял с первого раза. Но когда меня стали брать «на слабо», я сделал вид, что повелся. И поспорил тогда. Это давало мне возможность таскаться за тобой, быть рядом, смотреть, говорить с тобой и повод был – спор. Это объясняло мои действия приятелям. Я тогда боялся выглядеть смешно - не привык к этому. Меня хватило на один день, потому что я четко понял – ты кремень. Ты просто не замечала меня, когда я был рядом, ты не услышала, когда я предложил подвезти домой. Ты вела себя вежливо, Арина, тебе не за что извиняться. Я думал, ты и правда выпила тогда и поэтому… а ты даже не помнишь меня, Арина!

Я следил за тобой, ждал повода быть полезным, если будут приставать или особенно наглеть, но ты справлялась сама. Так... пару-тройку раз поговорил с некоторыми. Я потом пытался забить на все это. Не получилось - доступные бабы перестали интересовать. Тут отец со своим строительством и я влез в этот проект. Там куча работы и я опять думал о том, что ты узнаешь о моих успехах и я предстану перед тобой с другой стороны – не бабником и мажором, а серьезным и успешным. Получилось ведь, Арина, в трудную минуту ты обратилась именно ко мне. Я не спал тогда всю ночь. Я перед зеркалом простоял полчаса утром. Отец прифигел даже…

Я не собирался действовать нахрапом. Всю ночь я разрабатывал стратегию и тактику завоевания тебя, а утром не выдержал - сорвался. Поцеловал тебя. Ты совсем не умеешь целоваться, Арина, и это был лучший поцелуй в моей жизни! Лучший!!

Никто не собирался подставлять тебя там. Я боялся поверить себе – ты не дала по морде, не послала, и я спешил закрепить успех. Да меня тупо переклинило тогда, в глазах темнело после того поцелуя. Я поспешил, сделал все неправильно – время, место – все! И в результате вышло то, что вышло.

Но я уже целовал тебя, Арина, я знал какие на вкус твои губы и больше не собирался отступать. Я рассказал обо всем отцу и выслушал о себе все, что он думал. Но он обещал помочь – мы придумали этот вариант с практикой. Он хотел увидеть тебя... наверное, чтобы понять меня, но я сказал, что он ничего не поймет. Потому, что дело не во внешности.