– Спасибо, что приехала. Я рад тебя видеть.

– Скучал? – опуская свои большие зеленые глаза и прикусывая нижнюю сочную губку, спросила еще тише Мария.

– Да, конечно, – не совсем искренне ответил Томас, но это был еще один верный ход в этой взаимно хитрой викторине.

– Думала, что мы больше никогда не увидимся.

– Что ты! Я бы нашел выход, чего бы мне это не стоило, – прозвучал еще один правильный ответ.

Снова возникла неловкая пауза. Томас почувствовал, что пора сделать следующий шаг. Причем не просто пора, а можно и нужно, сейчас или никогда. Осторожно нагнувшись к милой девушке, он переместил левую руку с талии на ее затылок и, вожделенно закрыв глаза, уверенно пододвинул милую головку к своим распаленным устам. Сначала он почувствовал пухлые и влажные губки, осторожно и скромно позволяющие к себе лишь едва ощутимо прикасаться, а также нежные ладошки, плавными движениями ощупывающие его тут же напрягшиеся массивные и сухие мышцы рук под рубахой. Но уже через мгновение ни он, ни она не могли сдержать эмоции. Так быстро подпортив всю романтику, они слились в безумно жарком и страстном первом настоящем для них обоих поцелуе, о котором кое-кто терпеливо мечтал целое десятилетие.

– Все, – вдруг строго и неожиданно отрезала Мария, уверенно оттолкнув Томаса. – Нам пора спать.

– Спать? Да, конечно.

Расстроившийся горе-любовник задул свечу, в полумраке снял с себя верхнюю одежду, лег на грубый матрас со стороны двери и отвернулся, обреченно вздохнув. Мария же уже была переодета в накидку, под которой сияла в свете луны белая ночная сорочка. Она демонстративно легла с другого края, повернувшись к окну, и накрыла себя явно давно нестиранным покрывалом. Уже в который раз возникла тишина, перебиваемая вовсе не музыкальной трелью содрогающих стены храпов трех других массивных мужчин в доме.

– Спокойной ночи, Томас, – холодно пожелала Мария спустя не менее пяти минут.

– Сладких снов, – пожелал кавалер, зевая и переворачиваясь, при этом как бы невзначай кладя руку на ее талию.

– Томас!

– Что?

Якобы раздраженная Мария презрительно убрала его тяжеленную руку и бросила укоризненный взгляд, на миг повернувшись к нему. Томас в этот момент окончательно понял, что его наивный организм совершенно зря весь вечер находился в болезненном радостном предчувствии. Снова глубоко вздыхая, ему ничего не оставалось, как вернулся на свой одинокий и холодный край матраса.

– Все-таки ты и вправду деревенский дурак, – тоже расстроенно вздохнув, произнесла Мария где-то с минуту спустя, пробуждая очередную надежду чувствительного организма Томаса. Он тут же снова повернулся, уже более уверенно положил руку на талию и начал ее нежно поглаживать, тяжело дыша и уткнувшись в густые и ароматные волосы.

Смелеющая с каждым движением рука Томаса совершала все более и более размашистые поглаживания. В определенный момент, проводя ею от бедра и до вожделенной мясистой груди, его ладонь стала получать ощущения, которых еще не было в его восемнадцатилетней жизни ни разу. Биение сердца Томаса немедля волнительно участилось, в теле возникла дрожь, а дыхание стало прерывистым и тяжелым.

– Поигрался, и хватит, – снова жестко отрезала Мария, этим немало поразив саму себя, словно нечто неосознанное контролировало ее губы и тело, проверяя выдержку и истинное мужское начало претендующего на продолжение рода молодого человека.

Но уже наученный Томас не останавливался и молча продолжал все наглее изучать наливную подругу, одновременно просчитывая в уме возможные шансы на успех.