А её просто разрывали противоречивые чувства. Одна сторона была очень даже за то, чтобы пустить примчавшегося к ней мужа, а вторая умоляла этого ни в коем случае не делать, потому что потом будет ещё хуже, ещё больнее. И как-то сама Тамара была больше согласна со второй.

– Почти поверила. Ты мне очень больно сделал, понимаешь?

Она отстранилась.

– Тома, понимаю, ну прости меня, мы же с тобой семья!

– Ты забыл об этом, Андрей. Вряд ли ты думал о нашей семье, пуская в дом других женщин.

– Да не было никаких женщин. Только одна.

Он сунул руки в карманы и отвернулся.

– Ты так говоришь, что одна – это прям и не считается! Я даже не хочу знать, кто она!

– Вот и правильно, – буркнул себе под нос Андрей.

– Что?

– Каюсь, говорю. Извини. Ну, давай больше не будем на эту тему, пошли в дом уже!

– Нет!

Тамара вытолкнула мужа, так как тот уже перенёс одну ногу через порог калитки во двор, и захлопнула калитку. Внутри всё сжималось и кипело. Жалость к себе, страх вечного одиночества, желание переписать историю – все эти чувства разом принялись устраивать в душе Тамары дикие пляски.

– Дура! – выкрикнул Андрей.

Она не знала, правильно ли сделала или нет, но сердце заныло, и в глазах снова потемнело.

– Да что ж такое!

Она согнулась, добралась до крыльца, присела и закрыла лицо руками.

«Ой, только бы не потерять сознание, как в прошлый раз!»

– Тамара, не дури!

Андрей с силой потряс ручку калитки.

– Я ведь уеду сейчас, и ты меня больше никогда не увидишь! Пожалеешь ещё, что не пустила!

– О, аргументов нет, пошли угрозы, – смогла усмехнуться Тамара. – Некогда мне твои крики слушать, мне ребёнка кормить надо.

– Какого ребёнка? Совсем ты там уже с ума сошла, что ли?

– Щенка я вчера приютила.

– Тома, неудобно через забор разговаривать, иди сюда!

– Не пойду!

– Ай, как была дура, так и есть!

Тамара услышала, как Андрей хлопнул дверью машины и резко дал по газам. В этот раз сознание она не потеряла, но расплакалась. С одной стороны казалось, что упустила что-то важное. Может быть, это действительно был шанс всё наладить, но с другой – понимала, что как раньше уже не будет. Потому что не сможет забыть предательства и простить. И соответствующие мысли, чувства, воспоминания не дадут им нормально жить. Она будет изводить и себя, и его, счастливой семьи теперь точно не получится. А несчастной она может и одна побыть. Нарыдавшись, Тамара пошла в дом, где уже пищала Мила в поисках порции молока.

– Ты ж мой малышик, пойдём кушать. Она аккуратно взяла щенка на руки и, поглаживая, понесла в кухню.

– Интересно, какой ты породы?

Чувства одолевали скверные, поэтому забота о собачке хоть как-то отвлекала.

Прошло несколько дней. Тамара налаживала свой одинокий быт и постепенно влилась в работу новым для неё удалённым способом. Ей нравилось организовывать то, что порадует людей. Устраивать праздники она могла на любой вкус и бюджет. Ко всем заказчикам относилась с уважением, пониманием и теплом. Люди это чувствовали и возвращались в агентство снова и снова.

Однажды, по пути из магазина, она встретила доктора Антона, который тогда приезжал на «скорой». Тамара сразу узнала его и даже имя вспомнила. Необычные зелёные глаза, наполненные добротой и искренностью. Ей показалось, что они улыбаются сами по себе, тогда как выражение лица остаётся серьёзным. Такого раньше наблюдать не приходилось.

– Здравствуйте! – Она решила поприветствовать доктора первой.

– Ой, добрый день! Как себя чувствуете? Тамара поняла, что он тоже узнал её.

– Спасибо, по-разному. В целом сойдёт.

– Угощает, наверное, вас тётя Шура своим успокаивающим чаем?