– Он так упоенно рассказывает про свою первую жену, – шепнула Наташа Генри. – Что я сомневаюсь в том, что у него могла быть связь с ее подругой.

– Да, выглядит так, как будто он до сих пор ее любит.

– У меня, знаете ли, даже в бумажнике ее фотография до сих пор. – Бранко показал всем бумажник с очень старой фотокарточкой с его первой свадьбы. – Лучше женщины я не встречал. Мой отец ее так любил. А мой дядя! Вы его еще не видели?

– Я представил его гостям. – Сказал Горан.

– Он так любил ее, так любил! Временами я даже ревновал. После ее смерти он почти сразу потерял все свое здоровье… Да… Жизнь жестокая штука.

– Кажется, минус еще один подозреваемый. – Шепнула Наташа.

– Пока все выглядит довольно невинно. – Ответил ей Биттерфилд.

– Я надеюсь, вы все выясните. – Вдруг сказал Бранко и хитро подмигнул инспектору. – Мы очень надеемся, что вы сделаете такой подарок старику Вуковичу. Может быть, он выйдет из оцепенения и начнет хотя бы реагировать на наши слова. Уже тридцать с лишним лет молчит и никак не отвечает ни на что! Мой отец считает, что он все понимает, как собака. Интересно, прав ли он?

Надо было видеть, как потемнело лицо Биттерфилда в эту минуту! Он поглядел на Горана с такой свинцовой тяжестью в глазах, что молодой Вукович все понял и потупил взгляд. Даже Наташа не удержалась и покачала головой.

Через несколько минут Горан увел своих гостей из оранжереи.

– Милый, я пойду в нашу спальню, если ты не против. Очень устала. – Сказала Божена.

– Хорошо, я позову дворецкого, чтобы он проводил тебя. Без его помощи ты ничего здесь не найдешь.

Когда Божена и дворецкий удалились, все трое прошли в кабинет Горана.

– Скажите, мистер Вукович, как вы себе представляете наше расследование, если вы уже всех уведомили о том, что я занимаюсь этим делом? – Процедил Биттерфилд.

– Послушайте, ну не всех, не всех! Я сказал только отцу: не могу ничего от него утаивать.

– А если он и есть главный подозреваемый? – Не удержалась Наташа. – Ты сам сказал, что всю жизнь подозревал его и мачеху!

– Да, но не отца ведь… из них двоих это могла быть только она!

– О нет… – Сказав это, Наташа плюхнулась на диван. Усталость после изнурительной поездки по серпантинам мигом накатилась на нее.

– Вы сейчас пойдете к отцу и поговорите с ним так серьезно, как это возможно, мистер Вукович. – Холодно сказал Биттерфилд. – Если он кому-то проговорился, мы должны знать об этом. А если еще не успел, то вы должны запретить ему даже намекать на что-либо подобное. Я здесь не инспектор, я писатель. Все! Точка!

Горан кивнул и, как пристыженный школьник, торопливо вышел из кабинета.

Разместившись в огромной комнате, напоминавшей больше королевские покои, чем спальню, где по центру боковой стены стояла широкая кровать с балдахинами, Наташа вышла на просторную террасу. Только сейчас она почувствовала, как свежо в горах. Этот прохладный чистый воздух был намного приятнее, чем горячий пар, который ощущался именно так даже вечером у побережья.

Неожиданно чей-то голос привлек внимание Наташи. Она повернулась налево и увидела сухую маленькую женщину, довольно бойкую, с живым, но почему-то не очень приятным лицом, некогда, наверное, очень симпатичным. Карие глаза ее горели от любопытства: она бесстыдно рассматривала Наташу.

– Здравствуйте, я Алма Вукович.

– Вы супруга Бранко Вуковича? – Спросила Наташа.

– Да, именно. А вы, должно быть, невеста Горана? Я спала, когда вы приехали. Обеденный сон – святое в этих краях. Простите, что не встретила вас.

– Нет, ну что вы…

– И вы – англичанка. Прекрасный выбор. Наш мальчик не подкачал даже в выборе невесты.