Не знаю как, но сидящая внутри кошка вдруг выпустила когти, которыми я тут же попыталась поймать Рейгаля. Он же лениво взлетел, сделал надо мной круг и снова устроился на плече. 

— Вот так и делай, детка. Так и делай! 

Я же с изумлением смотрела на то, как когти втягиваются и уменьшаются, превращаясь в мои обычные ногти. 

— Почему ты постоянно вспоминаешь Винса? Может, вы с ним были знакомы? 

Рей ненадолго задумался, разглядывал стаю воронья, клевавшего что-то у обочины дороги. Крупные и наглые птицы не боялись прохожих и редких экипажей, даже бродячих собак отогнали, чтобы не делиться с теми содержимым опрокинутой корзины. 

Интересно, Рейгаль такой болтливый и настырный, потому что ворон? Или стал птицей, потому что родился с таким характером? 

— Ревную, — огрызнулся он. 

— Винсента? 

В ответ он так заковыристо срифмовал имя моего мужа, что я невольно поморщилась. У Скарлетов не опускались до подобных словечек даже те посетители, которые считали своим долгом задеть официанток или перебрали за ужином.

Дальше разговор не клеился. Рейгаль думал о чем-то, а мне было неудобно допытываться, почему он так странно реагирует на любые упоминания о Винсенте. Вдруг они были знакомы и мой муж попросил его помочь мне устроиться в Дагре?

Но ревнует? Меня? Это странно! Ведь нас ничего не связывает, кроме странных слов его матери, что именно я сниму чары с Рейгаля. Знать бы еще — как, уже бы сделала это.

Через два квартала мы дошли до лавки готового платья. Хозяйка уже собиралась закрыть дверь, поэтому не особенно обрадовалась покупателям и попыталась выпроводить нас. Но завидев Рея, окончательно скисла и позволила войти, сама же спряталась в подсобке.

И в этом я ее понимаю: ассортимент в лавке был скудный, словно в нее свозили все то, что не продали в других частях королевства. Такие фасоны не носили уже очень давно даже в провинции, а сама одежда остро пахла нафталином. Я долго рылась в сундуке, пока не нашла обычное темно-синее платье, без узоров и вычурной отделки, зато сшитое из хорошей ткани и с достаточно универсальным кроем, чтобы не походить на отобранное у бабушки. 

Отобранное с боем и долгим бегом по росе от преследователей, если судить по пятнам и общей помятости остальных нарядов.

— Берешь? — хозяйка появилась из ниоткуда, выпятила необъятную грудь и насела на меня, прижимая к стене. 

Неудивительно, что с таким подходом к покупателям, она не утруждает себя тем, чтобы завести товар получше и разложить его покрасивее. — Сто монет! 

— Двадцать, — уверенно ответила я. Торговаться на рынке меня тоже учили, а общение с Реем, Крисом и прочими лишило доброжелательности. — Могла бы я заплатить, будь оно чистым и новым.

Женщина забрала у меня платье и тряхнула его. Вся пыль тут же слетела, складки разгладились, а от ткани начал исходить тонкий цветочный аромат.

— Семьдесят! — проворчала она. — Бери еще те туфли и проваливай отсюда!

Она повторила свой магический прием с парой запылившихся туфель на низком каблуке, а я рассчиталась деньгами из аванса Скарлета, проигнорировав предложения Рея заплатить с его счета, и быстро схватила вещи, правда, только на улице вспомнила, что до сих пор не сменила форму официантки. К тому же наверняка переплатила, надо было торговаться активнее, но хозяйка уже закрыла лавку, заперла дверь и вывесила табличку, что беспокоить ее нельзя. 

— Могла бы взять и мои деньги, — ворчал Рей на моем плече. — Потратила почти весь заработок на это платье.

— Замужним дамам не положено принимать подарки от других мужчин, а сильные и независимые женщины всегда платят за себя сами. Спасибо, что открыл мне глаза на это.