- Тебя смущает мой вид? – он криво усмехнулся. – Поверь, это лучшая защита от того, чтобы здесь не торчали толпы поклонниц.

Я отмерла и прошла за столик. Договорить нам не дала подоспевшая официантка. Лис заказал себе полноценный обед, а я лишь кофе. Девушка замерла, словно чего-то ожидая. Лимберт снова криво усмехнулся и достал золотой, положив его перед официанткой. Она ловко подхватила монету и пошла исполнять заказ.

- Дожил, - вздохнул мужчина. – Без предоплаты меня уже не обслуживают.

- Я понимаю, что поклонницы надоели. Но зачем так маскироваться, что без предоплаты не обслуживают? – поинтересовалась я. Благо, от него пахло достаточно приятно дорогим парфюмом. Хотя, если судить по внешности, должно было нести перегаром.

- Лиз, это не маскировка. Это я такой на самом деле. Маскировка была там в театре.

Я не знаю, что отразилось на моем лице, но это снова вызвало его ухмылку:

- Мне же очень много лет. А количество женщин, прошедших через мою постель и количество выпитого вина оставили неизгладимые следы. Двадцать лет назад я очень сильно обидел своего друга. Больше этого повторять не хочу. Но ты же не мою историю пришла выслушивать и, надеюсь, не в любви мне объясняться?

- О. Лис, я вас очень люблю, но исключительно как музыканта. И да, я хотела бы поговорить с вами про Генри и Этьену. Что между ними произошло? Почему его обвинили в ее убийстве?

- Малышка боится связать свою судьбу с убийцей? – он скривил губы в ухмылке.

- Малышка хочет разобраться, сможет ли она жить рядом с ним, если его бывшая возлюбленная будет стоять между нами.

- Да, это очень тяжело, согласен. Что я могу тебе сказать? – он задумчиво потер подбородок и поднял глаза к потолку. – Если я закрою глаза и буду слушать тебя, то на сто процентов буду уверен, что разговариваю с Буже. У тебя ее голос, ее интонации и даже мысли похожи. Генри очень сильно ее любил. И все эти годы на женщин не смотрел. И я понимаю его мысли и чувства после встречи с тобой. Поверь, он будет любить тебя, как никто другой.

- А меня ли он будет любить? – не удержалась от колкости я.

- А разве рядом с ним есть кто-то еще? Поверь, ты до конца жизни будешь в нем уверена.

- А если в один прекрасный миг он поймет, что я не Этьена? Что будет меня ждать?

 Он пожал в плечами:

- Прошло почти двадцать лет с момента ее гибели. Я не уверен, что он помнит каждый момент, каждый ее поворот головы. И если мой друг решил, что ты ее достойная замена, то так оно и есть.

- Он утверждает, что я и есть она, просто в другом теле.

Лис надолго задумался, изучая меня взглядом. Потом как-то скривился, вздохнул и, наконец-то начал, говорить:

- Знаешь, есть такая удивительная особенность: приемные дети часто бывают похожи на своих новых родителей. Особенно если их усыновили в младенчестве. У них могут быть разные цвет волос и рост, непохожая форма лица, но при этом одинаковые повадки, походка и образ мыслей. И глядя на таких даже не усомнишься, кто есть кто. Вот так и ты похожа на Этьену. При этом мы оба точно знаем, что приемной дочерью ей ты не являешься.

Я хрипло рассмеялась:

- Я полная копия своей матушки, графини Вернер. И никто в этом пока не сомневался.

- Я не про то, - отмахнулся он. – Просто пытаюсь объяснить, что в тебе похоже. И голос. Голос у тебя ее. Импресарио часто говорили Буже, что кроме балета ей нужно попробовать себя в мюзиклах. Она же всегда весело смеялась и говорила, что ближе к старости подумает над их словами.

- Мне тоже часто предлагают спеть. Но я всю жизни мечтала о карьере танцовщицы. Но разговор сейчас не об этом. Я спросила Генри, как она погибла. Он увел разговор в сторону. Я хотела бы об этом знать. Он что, правда, сам ее убил? Хотя, нет, я в это не верю.