— Почему?

— Я не могла прийти на «кухню» отца. Я же поддерживала легенду нашего семейного счастья, пока ты не разбил ее своим появлением в улье родителей, — призналась княгиня.

— Спрашивать о том, почему ты просто не выпила кого-то на улице, спрашивать не буду, — князь неодобрительно покачал головой. — Идем, — он поднялся рывком, мерцнув, приблизился к Элеоноре, просто поднял с дивана, приобнял и перенес в просторное помещение. Светлое, больше напоминавшее холл какого-то отеля. Диваны, кресла, столики, живые растения. — Как видишь, мой улей еще придерживается закона не брать больше требуемого. Все люди здесь находятся добровольно. Выбирай, — Михаил встал за спиной.

На Элю было устремлено несколько десятков глаз. Ни в одних она не видела страха.

— Подойди, — Светлый поманил молодую женщину. — Твоя княгиня растерялась от такого разнообразия блюд.

Женщина поднялась с кресла, откладывая на столик книгу. Она без заминки подошла и остановилась в паре шагов от Эли.

— Скучно, не находишь? — шептал на ухо Михаил. — Хищник внутри медленно умирает. Вот за что я люблю охоту, так за чувство азарта, оно делает добычу только вкусней.

Юная княгиня чуть повернула голову, оказавшись в опасной близости от изогнутых в улыбке губ князя, и произнесла:

— Не нахожу, — она сделала шаг. — Я не сделаю тебе больно, — произнесла, глядя в глаза женщине. — Ты не почувствуешь укус, — облизала пересохшие губы, отмечая, как бьется жилка на шее человечки, провоцируя инстинкты.

В чем-то Михаил был прав: не просто скрывать свою сущность и многие годы отказываться от любимого блюда, добровольно придерживаться диеты. Это как любить конфеты и работать на шоколадной фабрике.

— Пей.

Она услышала вкрадчивый шепот за спиной и впилась в основание женской шеи, втягивая солоноватую тягучую жидкость. Эля знала: можно сделать не больше двадцати глотков, чтобы потеря крови никак не сказалась на человеке. Она остановилась ровно на двадцатом, прокусила собственный палец и смазала отметины. Так не останется следа на коже.

— А теперь, — произнес Михаил, наблюдая за чуть опьяневшей от крови княгиней, — я хочу показать тебе тех, кого ты так рьяно жалеешь и опекаешь, — он одним прикосновением стер бордовую каплю с девичьих губ и облизал палец. — Ты увидишь их настоящих.

Светлый князь, не дожидаясь какой-либо реакции, приобнял Элю и утянул за собой в темноту.

— Где мы? — спросила она, морща носик.

Проулок, в котором они оказались, был завален картонными коробками, пустыми бутылками и контейнерами из-под еды. Если бы не биения человеческих сердец, то можно было подумать, что Михаил решил устроить для своей княгини прогулку по свалке. Но где-то под этим мусором были живые люди, а в проходе за спиной юная вампирша увидела высотные дома старого спального района.

— Я же обещал показать тебе их настоящих. Людей, — пояснил, перешагивая что-то, уж очень похожее на лужу рвоты.

— Ты привел меня в «Южный ветер»? — уточнила княгиня.

— Да, — коротко ответил Михаил.

Репутация этого бара была широко известна почти всем жителям города. Много лет назад бар еще напоминал своим видом приличное заведение, сейчас же — притон. Краска с металлических дверей давно облезла, и ее место заняла ржавчина, стены исписаны, нет, скорее, измалеваны горе-художниками, а на уровне метра от земли еще и украшены потеками. И это только со стороны главного входа, а если заглянуть за угол, то можно увидеть ту картину, что предстала перед взором Элеоноры.

— Но разве это не твое заведение?

— Мое, — не раздумывая, ответил Михаил и присел на корточки. — Иди сюда. Взгляни на него.