На лодыжке звякнули бубенчики рабского браслета…

Вот и вся свобода. От одного хозяина к другому бегу. Но отчего-то знаю, что та дорога мне судьбой назначена.

*Аль-Кутб – (ось) Полярная звезда (арабский).

Мне показалось, что верблюды и сами с радостью бежали от ужасных развалин, в которых мы провели полдня. Оглушённая произошедшим, я была погружена в тяжёлые думы о своей злосчастной судьбе и дала животным полную свободу. Знаю, что даже маленький верблюжонок может самостоятельно найти мать, если заблудится. Взрослые звери тоже умеют находить дорогу – они просто идут к месту последней стоянки.

И вот когда ночная тьма ушла на покой, дав место светлому дню, я увидела истоптанный множеством человеческих и верблюжьих ног площадку, а от неё широкой тропой уходил след каравана.

Теперь-то я точно не заблужусь!

6. Глава 6

Как бы мне ни хотелось поскорее продолжить путь, чтобы догнать караван и не быть одной, но глаза слипались после бессонной ночи, да и животным необходима передышка не меньше, чем мне.

Зная, что природная мудрость верблюдов позволяет выбирать лучшее место для отдыха, я дала им возможность устроиться без моих указаний. Дромедары улеглись на песок, привычно подогнув под себя длинные мосластые ноги.

А я наконец-то смогла дотянуться до седельных сумок и посмотреть, что же там полезного есть. Ночью, под впечатлением от случившегося, мне было не до того. Но вот сейчас, когда кровь в жилах уже не бурлит, захотелось пить и есть.

Бурдюк с тёплой несвежей водой – другая вода в дальних переходах бывает, когда у путника есть заговорённая фляжка, – но я и такой рада была. Утолив жажду, съела несколько фиников и ещё отпила немного воды, чтобы сладость изо рта смыть.

На всякий случай переложила все припасы из сумки поплоше в ту, что была побольше и понаряднее.

Место для сна устроила просто: набросила свою, когда-то белоснежную, накидку на сёдла спящих верблюдов. Вот и получилось между животными незамысловатое укрытие от солнца.

Заползла в хлипкое укрытие и мгновенно уснула. Думать о том, что будет дальше, не хотелось. Хватит того, что всю ночь гоняла думы и мучилась сомнениями, правильно ли я поступаю, возвращаясь в караван, а не в дом отца.

Проснулась оттого, что встревоженные верблюды начали всхрапывать и завозились, скинув на меня накидку.

Пока просыпалась да выпутывалась из ткани, услышала, что рядом со мной остановилось несколько всадников.

– А вот и беглянка, – сказал кто-то сердито. – Попалась, птичка. Добегалась.

Сидя на песке и глядя против солнца, никак не могла рассмотреть лиц людей, круживших вокруг меня на беговых верблюдах. Их было пятеро. Похоже, снарядили на поиски сбежавших.

Мне хотелось подняться на ноги, чтобы не выглядеть так жалко, но тело от долгой поездки и сна на голом песке словно одеревенело. Вскочить не могла – вряд ли бы удержалась. Осталась сидеть, незаметно разминая тело. Согнула-разогнула колени, покрутила стопами, несколько раз сменила позу, делая вид, что хочу понять, с кем разговариваю.

Наконец-то, почувствовав, что тело разогрелось и восстановило подвижность, поднялась на ноги и ответила хриплым со сна голосом.

– Я не беглянка.

– Где твой дружок Абд? – спросил тот же человек, словно не услышал моего ответа.

– Он мне не друг. Найти его тело можно в развалинах старого поселения, где он останавливался на отдых. Если шакалы за ночь не съели, – последние слова я произнесла шёпотом.

Неприятно говорить такое. Страшная смерть наёмника всё ещё не давала покоя. Может, можно было как-то по-другому сделать?