– Ничего не хочу…

– Хочешь, – Ян наклоняет немного голову, сережка в ухе отбрасывает яркий блик.

– В первый момент мне показалось, что он… не забыл меня, – я говорю вяло, говорю в воздух, но так хочется, чтобы кто-то поддержал. Чтобы услышал и понял. Может тогда легче будет это перенести? Ян поглаживает по спине, затем теребит мои остриженные волосы, которые отливают бронзой и рассыпаются на его крупном плече. Продолжаю бормотать: – Это был взгляд брата, взгляд моего Артема. Правда, только на какой-то миг… Потом он, словно переменился в лице. Я не могу принять это. Знаю, что семья меня не помнит, но… Все равно, что знать, что лекарство горькое, но никогда его не пить, а здесь – пришлось.

– Магия Марка не дает сбой, к сожалению. Ты бы тоже их не помнила. Это Лизка учудила – прибавила тебе психонагрузки только.

– Ты знаешь?

– Уже да. Я не поддерживаю ее методы. Мы не вмешиваемся в работу Мнемонов, мы только исправляем. Я говорил. Но здесь я как раз в отъезде был и Лизке что-то в голову стукнуло. А теперь и ты мучаешься, но и все сообщество под ударом.

Я выбираюсь из его объятий. Отхожу в сторону, заламывая руки. Щеки пылают, мне до ужаса стыдно и неприятно. Стыдно, потому что прижалась к мужчине, которого знаю всего день, да и после этих галлюцинаций с привкусом возбуждения – заставляют меня возле Яна краснеть. А неприятно от одной мысли, что за границей «до» в моей голове сейчас могла быть пустота. Спасибо Лизе, я буду ей всю жизнь обязана за этот поступок. Не знаю, чем она руководствовалась, но она спасла меня. Спасла тем, что у меня осталась надежда, вера в то, что все еще будет нормально. Мечтать о «хорошо» пока не хватает духа.

– Ладно, – бурчит Ян, немного фыркая носом, – идем есть. Предлагаю вареники с сыром в сметане.

* * *

– Марина, где ты бродишь? – выхожу из спальни, сложив руки на груди. – Ты же знаешь, что выключать телефон запрещено. Где была?

– Гуляла! – брякает девушка и прячется в ванной.

– Тоже мне, нюни распустила! Мне только твоих капризов не хватает! – возмущаюсь и возвращаюсь в комнату.

По кровати разбросаны документы и фото. Вика глядит на меня с разных ракурсов: в балетках, в трико, в прыжке и в танце, а вот здесь в объятьях молодого танцора. Скриплю зубами. Зацепила она меня. Никогда не было такого, а здесь, как мальчишка, готов все бросить и сбежать с ней на край света. Но от Мнемонов не скрыться. Даже если уехать на Северный полюс, через какое-то время поисковики все равно придут. И тогда жить дальше смысла не будет. Я повязан с Мнемонами на десять лет, а тогда уйти не будет шансов. Никаких. Никогда. Потерплю пару лет, а потом вернусь к ней. Если примет. Если выживет.

От мыслей сжимает сердце. Дышать с каждым разом все трудней.

Где искать Вику? Кто ей помог? Жива ли? Смогу ли достучатся до нее или придется прибегать к нечестным способам? Не хочу так. Хочу знать, что чувства искренние, если они есть. Сотру лишь самые гнусные поступки. Но смогу ли стереть из своего сердца всю причиненную ей боль?

Смотрю на кольцо. Жива. Жива! Знаю это и хочется кричать. Убежала, спаслась от меня. Может бросить все и не искать? Пусть зачищают меня, пусть сделают овощем. Я – заслужил. Лишь бы Вике не вредить.

Но, твари, найдут же ее и доведут дело до конца. Может есть шанс спастись?

Все маги между собой связаны суггестором, который не подчиняется ни одной из групп. Он сам по себе и его никогда никто не видел. Поговаривали, что он вообще миф, который существует только для того, чтобы запугать магов и склонять их на нужную сторону. Мол, не хочешь работать – тебе открыта дорога в могилу или вечное рабство. А еще болтали, что он умеет подчинять магов массово, стоит только захотеть, и вся толпа одаренных ринется выполнять его приказание. Я его не боюсь, он мало верю в эту чушь со всемогущим суггестором, но и проверять не хочу. Мамочка помотала нервы, едва ноги унес. Если бы не Золотницкая, лежал бы я уже лет восемь в холодной земле, съеденный червями.