– Я буду вас с Лизой помнить?

– Нет. После того, как спрячу тебя, я сотру и нам память, чтобы никто не смог тебя найти.

– Как это? Ты можешь сам забывать то, что не хочешь помнить?

– Иногда приходится, – Ян идет неспешно. Я гляжу на его профиль, челку, нависшую на лоб, глаза, пухлые губы и не вижу ни капли сожаления в его мимике. Он что-то скрывает, и Лиза знает это. Она не просто так прятала заплаканные глаза.

– А вдруг тебе эта память еще нужна будет… – предполагаю я. – Бывает так, что стер, но потом возвращаешь? А если другой маг влезет тебе в голову? Маг Мнемонов, например.

– Помедленней с вопросами. На счет второго: ну, это уже конфликт, наши просто так не оставят этого, итак сейчас напряженка. Реньюеры окрепли, Мнемоны бесятся, ну, а правительство, как обычно, преследует свои цели и хотят нас всех рассорить, уничтожить частично, а выживших заставить служить на благо стране. А на счет возврата памяти – это легко. Всегда оставляются ключи. Но это случается крайне редко. Обычно после забвения люди живут долго и счастливо.

– Люди? А маги?

– Магам помогает на несколько лет – потом все возвращается. Из-за этого иногда применяют икспам.

– То есть вытирают навсегда?

– Именно! – Ян глядит вперед и его очерченный профиль мне кажется отдаленно знакомым.

– Ренью…что?

– Реньюеры. Очень древнее название.

Мы проходим перекресток и пробираемся через толпу к высокому застекленному зданию. Здесь шум стоит такой, что мне приходится прижиматься к Яну сильнее, чтобы слышать каждое его слово.

– Искпамять используют только в крайних случаях. Например, в делах государственной важности. А еще Мнемоны применяют его в своих самых секретных и дорогих заданиях. Это довольно болезненная процедура и после нее память восстановить уже нельзя. Простому магу нельзя. А суггестору на нас всех плевать – он из-за таких мелочей работать не станет.

– А что с магом? Ну, после этой гадости…

– Продолжает жить. Все как обычно. Только без права вспомнить.

– И что нет шанса ее вернуть?

– Мизерный. Вернуть можно только либо магу высшего уровня, либо суггестору. Первые встречаются тоже довольно редко. Есть еще темные маги, но они под запретом и их зачищают.

– Убивают? – не могу сдержать удивление.

Ян поджимает губы и, повернув голову, кивает.

– Иначе в мире начнется хаос. Нельзя позволять этой гадости прорваться в массы.

Долго молчу. Все происходящее кажется сном. И таким страшным, что боль под коленями и пустота в груди – меньшее, что меня беспокоит. Огнем горит сердце, будто все мы связаны. И Мнемоны, и Реньюеры, и Темные и даже суггестор. Если я одна из них, я должна разобраться в этом. Должна понять, что, как и почему.

– Вика, мы давно знали, что ты одна из нас, но из-за того, что ты не переходила, мы решили, что ты – из Нераскрытых. Таких очень много на земле.

– Есть признаки магии?

– Не совсем. Есть способность считывать магическое поле. Лиза встречалась с парнем… – Ян запинается. Его рука вздрагивает и сжимает предплечье. – Он умел считывать. Совсем сырой маг, молодой очень, но показал на тебя пальцем.

– То есть Лиза со мной и дружила из-за этого? – не скажу, что меня это удивляет. Подобное – притягивает подобное.

– Поначалу она просто собирала информацию для синдиката, а с тобой случайно сдружилась. Я верну тебе память об этом, как только все уляжется.

Непроизвольно прижимаюсь к нему и тяну приятный запах его одежды. Легкий запах срезанных тюльпанов с отдаленной нотной цветущей маслины, смешанный с мускатным орехом. Знакомый и близкий запах.

– Ужас, – проговариваю я, поглядывая на Яна снизу. Он улыбается. Морщинки, как веера, вспыхивают вокруг глаз. – Некоторые вещи ведь важно помнить. Это жестоко, – сокрушаюсь, поджимая губы. Снова прочитал меня?