– Да, немного неприятно, но по-другому никак, – разводит он руками. – Готова?

– К чему?

– К побегу.

Киваю. Все еще с трудом понимаю, что происходит. Где Марк? Где Марина? Неужели они бросили меня в психушку?

Кощей приоткрывает дверь и осторожно выглядывает наружу.

– Все еще спят. Иди за мной, – он ныряет в коридор. Я слезаю с кровати. Боль врезается в стопы и заставляет вскрикнуть.

– Подожди-и… – хриплю, согнувшись.

– Времени нет, Вика. Нужно спешить, – парень показывает свою патлатую голову.

– Мне нужно обуться.

– Здесь не во что. Потом. Придется потерпеть, – он возвращается в комнату и тянет меня за собой, придерживая под руку.

Каждый шаг дается с трудом.

В коридоре Кощей показывает на губах закрытый замок. Я понимающе киваю. Кусаю губы до крови, чтобы громко не стонать от боли. Подошвы мерзко хлюпают по плитке. Маленькие кровавые следы преследуют меня.

Вижу впереди окно. Раздается скрип двери. Парень тут же реагирует и сворачивает в небольшой закуток. Там стоят лохматые пальмы. Кощей не убирает палец от губ, настаивая, чтобы я молчала. И я молчу. Хотя так рвется наружу вопль от боли и безысходности.

– Все. Пойдем, – говорит он через несколько секунд.

Дыхание дерет глотку. После этой горькой воды жутко мутит. Голова кругом от быстрой ходьбы, словно я бегу по раскаленным углям. По лестнице идти трудней всего, колени упорно не хотят сгибаться. Но я иду и молчу, закусив губы так, что, когда мы остановились, перед маленькой дверью, во рту скопилось столько кровавой слюны, что я просто не могу все это глотнуть. Меня выворачивает на кафель кровавой мутью.

Кощей хлопает по плечу, а затем поднимает и тащит в соседнее помещение. Запирает дверь. Он хоть и худой, но жилистый. А может это я стала слишком легкой?

– Как тебя зовут, Кощей? – шепчу я, вытирая губы. Не чувствую ничего кроме боли и слабости.

Он усмехаясь, отвечает:

– Аким. Но можешь называть, как хочешь.

Его кожа осыпана точечными шрамами, но он довольно милый. Парень чешет острый нос, потирая кожу меж глаз. Он подводит меня к двери. Хватает на полу черный пакет и, вручая его мне, щелкает щеколдой.

– Аким, они меня найдут, – я поднимаю руку и показываю на кольцо, которое связывает нас с Марком.

– Ты успеешь его снять. Только сделай то, что я тебе говорю. Внимательно слушай. Мнемоны быстрые, реагируют молниеносно. Даже без Марка справятся.

Меня типает от этого имени. Вряд ли он жив остался. Не успеваю отреагировать на мысль.

Аким психует:

– Ни о чем сейчас не думай! Доберись до Зимовских. Просто вперед и не оглядываясь! Ты слишком ценна. Если сделаешь, как говорю, скоро выберешься из этой истории.

Я не спрашиваю подробностей, потому что и дураку понятно, что этот парень в курсе того, что происходит. Он знает и про магов, и про память, и про фальшивое замужество. Его бусинки зрачки беспокойно бегают. Он прислушивается.

– Вика, в пакете адрес – доберешься туда. Там Лиза – она отменит связь, – Кощей открывает дверь. Я съеживаюсь от утреннего холода, что окутывает с ног до головы. Вязкий туман размывает площадь, а деревья вдалеке кажутся кудрявыми великанами без ног.

– Но я не могу идти вот так, – показываю на сорочку до пят и длинные рукава, как у Пьеро.

– Сейчас выберись с территории больницы. Около остановки, – он показывает направление, – есть ниша. Там переоденешься. Четыре утра, вряд ли ты кого-то встретишь. Медлить нельзя. Беги! – он выталкивает меня наружу. Я не успеваю сказать «спасибо» – за спиной захлопывается дверь.

Делаю, как велел Аким. Иду, слившись со стенами. Наклоняясь под окнами, добираюсь до ворот. Пышные кусты разложились так, что вылезли на дорогу и крайние ветки прилично обтрепались из-за проезжих машин. Вижу впереди остановку.