Я перебираю и посверкиваю золотыми бёдрами, пока Бошан заворожённо смотрит на меня снизу вверх, теребя колышущийся от возбуждения ствол, затем ловкими, молниеносными движениями голых ступней расчищаю себе дорожку на столе: бокалы и вазочки со звоном разлетаются в стороны, а я, упав на колени перед мужчиной, делаю круг головой, отчего моя грива рассыпается, задевая шёлковым дождём Бошана. Он глухо стонет и протягивает руку, чтобы ухватить меня за ускользающий хвост, но его пальцы лишь гладят мою золотую чешую на бедре. И тут я незаметным движением выхватываю из ножен первый драгоценный кинжал и резко вонзаю его в деревянную столешницу между своими широко раздвинутыми коленями. Бошан отдёргивает руку, а я вскакиваю на ноги и на цыпочках начинаю обходить стол по кругу, отдаваясь ритму танца.

– Так, детка, продолжай, – уже умоляющим глухим шёпотом молит меня клиент, и я даю ему то, о чём он просит.

Снова подхожу к самому краю стола, где он сидит, развалившись в широком кресле, в мокрой от пота рубашке и с готовым на всё фаллосом, встаю высоко над ним, поставив одну ступню ему на плечо, пока он, замерев, наблюдает, как я в замедленном темпе достаю из вторых ножен свой кинжал и, проведя по его острию кончиком язычка, падаю перед ним на стол. Ещё доля секунды – и кинжал упирается в основание обвитого голубыми венами ствола Бошана. Я вижу страх в его глазах. Но также вижу мольбу. И неудержимое желание. Моё лицо под вуалью остаётся непроницаемым, хотя внутри я вся дрожу от отвращения. Ещё мгновение, и мне кажется, что его разбухающий на глазах член лопнет.

«Осталось три минуты», – отсчитываю я про себя и снова поднимаюсь на ноги, вонзая кинжал в столешницу рядом с первым. Опять отдаюсь волшебной восточной музыке, повернувшись спиной к мужчине и позвякивая бёдрами. Я замедляюсь на несколько ритмов, чтобы присесть в центре стола и сделать круги грудью и животиком, и вижу, как громко стонущий Бошан наконец взрывается мутными белёсыми хлопьями, заливая блюдо с персиками и сливами, стоящее перед собой. Стараюсь смотреть сквозь прикрытые веки на это отвратительное зрелище, но в душе испытываю облегчение: зверь в клетке получил, что хотел, и скоро я смогу выпорхнуть отсюда целой и невредимой.

Но, видимо, не в этот раз. Поглаживая свой всё ещё возбуждённый член, Бошан громко приказывает мне:

– А теперь он хочет попробовать тебя. А не твои танцы. Он ещё не насытился. Иди к нему и станцуй на нём!

Осознавая весь ужас своего положения, я встаю на ноги и продолжаю делать то, за что мне платят, – танцевать. Бошан вскакивает с места и пытается схватить меня за тонкую лодыжку, но я вовремя уворачиваюсь и вонзаю в стол между нами очередной кинжал. Мужчина отдёргивает руку, но, похоже, его это только ещё больше возбуждает:

– Ты же понимаешь, что не уйдёшь от меня? – рычит он, пока я перебегаю на другую сторону стола, и уже сметает всё на своём пути, залезая на стол и раскидывая по нему остатки еды и тысячедолларового коньяка.

Я спрыгиваю на пол и начинаю колотить руками в дверь, но мягкий бархат заглушает все звуки... Мой танец окончен, музыка стихла, и Бошан наваливается на меня своим многотонным жирным телом, и я чувствую, как его липкий длинный язык проскальзывает в мою ушную раковину...

– Тебе понравится, сладенькая, – шепчет он, пока его потные толстые пальцы ползут вверх по внутренней стороне моих бёдер...

Но тут дверь распахивается, и я буквально падаю на руки вернувшемуся за мной Саше.

– Бошан Булатович, время вышло, – невозмутимо сообщает мой спаситель, пока постоянный клиент судорожно застёгивает ширинку.