Губы Бошана лоснятся выпитым алкоголем, он, явно наслаждаясь персональным спектаклем, берёт с большого блюда персик, надрезает его тонким золотым ножиком и начинает обсасывать, громко втягивая в себя липкий сок. Капельки влаги стекают из уголка его рта по дрожащему подбородку и пачкают белоснежную итальянскую рубашку, расстёгнутую до середины груди. В её разрезе виднеется чёрная кудрявая шерсть с проседью, и короткие толстые пальцы мужчины с золотыми печатками гладят её через тонкий батист.

У меня всё точно продумано: пока ещё есть силы, а мой клиент только в предвкушении, я позволяю себе плавный и печальный танец, чтобы растянуть время. Мышцы моего животика делают томные круги, бёдра и попка расслаблены, и я лёгкими, парящими движениями прохожу по периметру комнаты и танцую вокруг стола, лишь на доли секунды касаясь своим летящим прозрачным платком разомлевшего Бошана.

Первая мелодия моего выступления подходит к концу, я, выгибая спину, ложусь на стол, раскидав по нему гриву тёмно-каштановых волос, и мысленно отбиваю про себя отработанные четыре минуты. Осталось всего одиннадцать! Если Саша заберёт меня вовремя! Второй трек заметно ритмичнее, и я, к нескрываемому удовольствию и возбуждению Бошана, начинаю тряску бёдрами, наполняя эту тёмную, обитую чёрным бархатом комнату золотым звоном и бликами. На обозрение мужчины выставлена моя обнажённая плоть: высокая тугая грудь, тонкая талия с аккуратной впадинкой пупка и ровный, гладкий купол животика, под которым тончайшей полоской всего одного ряда монет скрывается то, на что сейчас устремлён его жадный, безумный взгляд. Я делаю один быстрый круг вокруг стола, второй, третий и ощущаю, как, несмотря на подвальную сырость, моё разгорячённое тело начинает покрываться блестящими бисеринками пота.

Бошан с громким хлюпаньем высасывает сок из спелого персика, и я вижу, как его правая рука опускается ниже и он расстёгивает ширинку.

– Танцуй быстрее, моя сладкая! – приказывает он мне и достаёт из штанов налитой тёмный фаллос, начиная поглаживать его волосатой ладонью.

И, несмотря на омерзение, охватывающее меня при виде этого зрелища, я повинуюсь ему и, словно заворожённая змеёй, продолжаю свой дикий первобытный танец бёдрами только для него, отсчитывая про себя, что мне осталось всего девять минут. Древний танец наложниц из восточных гаремов будит в Бошане азарт и желание, и чем быстрее я двигаюсь под барабанную дробь, тем быстрее скользят его пальцы вдоль упёршегося головкой в потолок ствола.

– Быстрее, ещё быстрее, – рычит он на всю комнату скрипучим басом, задыхаясь от напряжения и вперившись помутневшими глазами в низ моего живота. – Кто твой господин? Порадуй его, – приказывает он, и я понимаю, что сегодня у меня может не получиться сбежать из этого плена...

Я на отлично выучила все предыдущие уроки и прекрасно знаю, что возбуждает, но и завораживает одновременно хозяев жизни: недоступность и опасность. Я понимаю, что заставляет Бошана, одного из влиятельнейших бизнесменов, которые могут позволить себе купить любую девочку, любую любовницу или любую наложницу в городе, продолжать заказывать меня и платить деньги за мои приватные выступления. Он до сих пор не смог получить то, чего хочет. Он не попробовал меня на вкус. И эта пытка делает меня ещё желаннее для него, а предвкушение – изысканнее. А если бы он узнал мою тайну, то цена выросла бы в сотни раз... Ну что же, я не разочарую его и сегодня! С этой мыслью, полная решимости, под мелкую дробь третьей – последней – мелодии я ловко запрыгиваю на огромный круглый стол, мягкой, кошачьей поступью пробираясь между многочисленными бутылками, блюдами с фруктами, сырами и бокалами в самый центр. Кушать подано!