— Вытянула хоботок и, как комар, воткнула его мне в палец, — спокойно констатировал наследник. — Теперь её крылья не белые, а красные.

Студенты переглянулись, захлопав ресницами, а Руфина растерянно проговорила:

— Э... Ну вообще-то для преобразования нашим бабочкам дают сахарный сироп с пыльцой фей и раствором магических бобов. Но это только на третьем занятии... Я впервые слышу, чтобы бабочка кусала, да ещё и пила кровь... А изменение цвета крыльев — вообще невозможно...

Бирюк будто только этого и ждал. Его лицо исказилось звериным оскалом, достойным любого оборотня, волосы на голове встали дыбом, а глаза засветились желтизной.

— Я говорил, — враз охрипшим голосом произнес он, — этому кровососу не место нашем клубе красоты и добра. Посмотрите, он даже бабочку свел с ума!

Руфина вскинула ладони в примирительном жесте и попыталась уладить надвигающийся конфликт.

— Давайте все успокоимся. Подожди, Бирюк...

— Да чего ждать, — не дал ей закончить оборотень. — Тут очевидно. Ему нельзя доверять. Даже добрейшее в мире существо — бабочка, потеряла разум, едва с ним встретилась. Теперь она погибнет. Хочешь, чтобы и с нами это произошло? Нет, Руфина, это слишком. В клубе остаемся либо мы, либо этот небуланец. Выбирай. Только выбирай правильно, Руфина.

Растерянное лицо блондинки исказили скорбь и бессилие, аквамариновые глаза заполнились слезами, а губы задрожали.

— Но... Как же это... — выдохнула она. — А как же «красота доступна каждому»?

— Каждому, — согласился Бирюк. — Землянину. Но не небуланцу. Он опасен, Руфина. И мы не хотим подвергать себя риску, занимаясь в одном клубе по интересам. Хватит того, что он свободно расхаживает по академии. Верно, друзья?

Народ загалдел, выкрикивая одобрение и поддержку Бирюку. Пока Руфина, заламывая себе руки, пыталась всех утихомирить и призвать к порядку, в груди Десмонда закипала ярость. Она накладывалась жжение от присутствя чаровницы и смешивало невообразимый коктейль, который рвался наружу.

Но он верховный альп. Он не имеет права попадать под воздействие эмоций и, тем более, демонстрировать их существам, слабее себя. Поэтому он скользнул языком по правому клыку, который начал удлиняться и произнес ледяным голосом:

— Не волнуйтесь. Я уйду.

Десмонд развернулся и направился к выходу из оранжереи. Но не успел пройти и нескольких шагов, как в спину донеслось резкое от Бирюка:

— Оставь бабочку. За пределами оранжереи она погибнет.

Наследник замедлился лишь на миг и бросил через плечо:

— Бабочку не отдам. Она испила моей крови. Пусть погибнет в моих руках.

После чего вышел из оранжереи, закрыв за собой дверь.

5. Глава 4

Стены коридора, по которому широкими шагами двигался Десмонд, переливались красными волнами. В действительности эти красные волны светились только в глазах наследника, потому что обеспечивала их появление ярость. Именно она в данный момент с неистовой силой клокотала в его груди, угрожая вырваться на свободу и опозорить верховного альпа в мире, принадлежащем таким мелочным и трусливым созданиям, как люди.

Распирало его не только от того, что его выгнали из клуба, подумать только, бабочек. Но и потому, что весь процесс наблюдала Наддин. Девушка, которую собираешься очаровать и поцеловать не должна видеть унижение мужчины. Это омерзительно и под стать лишь самым слабым особям пищевой цепочки.

Все ещё кипя, как чайник, Десмонд свернул из центрального коридора и направился к саду, где в дневное время болтаются студенты, зато вечером в нем пусто и тихо. Возвращаться в таком состоянии в комнату, где, скорее всего, его с расспросами дожидается Березель, плохая идея. Не ровен час гнев и ярость вырвутся на свободу, в полной мере выплеснувшись на эльфа. А это, во-первых, низко, а во-вторых, бессмысленно.