И безгранично любил.

Её самый главный мужчина в жизни.

Но что поделать. Возможно, мы когда-нибудь и встретим такого человека.

Гляжу на кружку Захара.

Когда я уже разлюблю его? Все эти годы латала сердце, заживляла раны. Оставляя новые, еще более кровавые.

Ежова из души, как я думала, выкинула.

Но стоило ему появиться, так сразу…

– Эту клузку оставлю дяде Захалу. Он обесял заходить в гости, – строго заявляет Настя.

Она уже привязалась к нему.

Срочно нужно подобрать садик. Дочка же будет искать встречи с отцом! А если он пойдёт у нее на поводу, то малышка полюбит его.

Я читала, что у мужчин нет отцовского инстинкта. И что они не чувствуют детей так, как матери.

Тогда что это было сегодня?

Неужели у него ёкнуло где-то?

Моем посуду, затем собираю малышку на прогулку.

– Хасю эту лезиноську! – она мертвой хваткой вцепляется в оранжевую резинку. – Хасю!

– Ладно, милая, давай завяжем хвостик, – подмигиваю ей.

Настюшка улыбается и позволяет мне сделать ей прическу.

Выходим из подъезда. У дома есть небольшая, но чистенькая и новая детская площадка. Однако сейчас там почти никого нет.

И пока моя малышка, звонко смеясь, катается на горке и лазит по паутинке, я не могу перестать думать об ее отце.

Ведь былые чувства снова поднимают голову. А мне на него работать.

Выхода нет. Нужно встать на ноги и первым же делом приниматься за поиск новой работы. Бежать подальше. Глушить чувства как можно сильнее.

До самого вечера мы с Настюшей раскладываем вещи, прибираемся. Мы все делаем вместе.

Она маленькая, но активная и озорная.

И вот наступает ночь. Малышка сопит в своей комнате в обнимку с любимым плюшевым единорогом.

А я уснуть не могу.

Завтра мне снова придется оставить дочь в офисе.

А самой…

На этой мысли я засыпаю. А когда мы после сытного завтрака выходим на улицу, нас ждёт машина…

Мчусь на всей скорости в особняк родителей.

Жму на газ, а перед глазами стоит затравленный взгляд Маши.

Я сломал ее? Это моя вина, что яркая, смелая девушка стала лишь тенью самой себя?

Стискиваю зубы до хруста.

Чего я добивался?

Всегда ведь старался сначала прокрутить ситуацию в голове. Оценить ее, составить план действий.

А эти две блондинки напрочь отрубили моё критическое мышление. Эмоции взяли верх.

Губы Маши… были так близко. На миг я отключился настолько, что чуть не прильнул к ним. Интересно, они на вкус всё такие же? Сладкие, сочные…

Если бы сейчас на моём пути встретилась та озорная девятнадцатилетняя Маша, я бы ни за что её не упустил.

Заехав в поселок, проезжаю пост охраны. Останавливаюсь около улицы, где живут родители.

Пытаюсь отдышаться. Сегодня я нарушил все свои жизненные принципы. Психанул впервые за долгие годы…

Потому что как представил, что какой-то ублюдок ударил Машу…

Глаза кровью налились. Мне захотелось убить его своими руками. Откидываюсь на сиденье. Гляжу на себя в зеркало заднего вида. Взъерошенный, рубашка набекрень.

– Что ты со мной делаешь, – усмехаюсь, зарываюсь пальцами в волосы, – Машка…

Как снег на голову свалилась.

И малышка её. Я чувствую к этой девочке странную тягу. Хочу защищать её ото всех невзгод.

Возможно, я просто старею, и мне нужно остепениться, завести своих детей.

Подъезжаю к родительскому особняку. Паркуюсь рядом с машиной брата. Выхожу.

Быстро поправляю рубашку, застёгиваю верхнюю пуговицу. Мама терпеть не может расхлябанность.

И направляюсь на семейный обед.

Меня уже ждут.

Мама, одетая в кремовое платье футляр, встает с кресла и легкой походкой порхает в прихожую.

Как всегда, идеальная, одетая с иголочки госпожа Ежова.