– Оставь их, – такие простые слова, но у меня внутри всё переворачивается.

Ежов сейчас другой. Жесткий взгляд устремлен в стену. Все тело мужчины напряжено, как у хищника перед прыжком.

А тон, которым он сказал эти два слова…

Мамочки, таким злым я Захара никогда не видела. Его голос пронизан сталью.

В трубке молчание. Бывший, очевидно, в полном шоке.

Муженек даже представить не мог, что за меня будет заступаться мужчина. От слов Захара по телу пробежала приятная дрожь.

– Хм, – Ежов отдает мне телефон, – трубку положил. Трус.

Дрожащими руками беру девайс.

– Маш…

Молчу, кручу в пальцах телефон.

– Что?

Не могу понять, что чувствую. Радость? Облегчение? Восхищение? Он вроде бы ничего не сделал. Но почему я так ему благодарна?

– Спасибо, – тихо отвечаю, – но тебе лучше уйти, Захар. Давай так…

– Дядя Захал! Не уходи! – Настюша выбегает в коридор. – Позалуйста…

– Мне нужно по делам, Феечка, – он подмигивает малышке, – но скоро мы с тобой увидимся.

Ну вот зачем он это делает?

– Я провожу тебя, – следую за мужчиной, прикрываю дверь.

– Маш, послушай…

– Нет, ты послушай, – резко обрываю его, – да, это было благородно. Заступиться за бедную, никому не нужную мать-одиночку.

– Это не так, – он словно оправдывается.

– Так! Ладно, ты думаешь так обо мне. Но зачем даешь Насте надежду? Она сейчас уязвима! Отец оказался дерьмом!

А о том ли мужчине я сейчас говорю? Или о ее настоящем отце…

– Я не…

– Нет! Понимаешь, что она уже к тебе привязалась? Если ты так продолжишь, то разобьешь ребенку сердце. А я не хочу, чтобы она испытывала это, как…

Как я когда-то.

Не хочу, чтобы моя малышка страдала, когда Захар найдет себе женщину, женится и заведет своего ребенка. Он забудет о нас. Снова.

А Настюшка только моя. Я буду защищать ее.

– Как ты? – он резко разворачивается, делает шаг ко мне.

Расстояние между нами совсем небольшое. Не могу унять предательское сердце.

Сжимаю руки в кулаки, отступаю. Прижимаюсь спиной к двери.

– Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. И мне жаль… я поступил как трусливое дерьмо, Маш.

Двери лифта распахиваются. Опускаю взгляд, не хочу смотреть на того, кого безумно полюбила.

Или всё ещё люблю…

– Маш, – он подцепляет мой подбородок, – давай встретимся и обсудим всё, что случилось.

– Нечего обсуждать, – отталкиваю мужчину, обнимаю себя руками, – ваш лифт приехал. До завтра, Захар Романович.

– Смени номер, Маш.

Разворачиваюсь, распахиваю дверь и вбегаю в квартиру. Сердце из груди выпрыгивает. Слезы подступают. Вытираю щеки, беру себя в руки.

Да, девятнадцатилетняя я бы с восторгом смотрела на Захара. Как же! Взрослый мужчина защитил от жалкого абьюзера.

Словно принц!

– Мамоська! – ко мне подходит дочка. – Ты пласеф?

– Нет, милая. Просто соринка попала в глаз, очень пыльно тут, – присаживаюсь перед ней на корточки и крепко обнимаю.

– Дядя Захал уехал? – лепечет.

– Да, милая. У него своя жизнь и много дел.

– Заль, – всхлипывает, – я хотела, фтобы он посоль с нами гулять.

– Мы пойдем вдвоем, милая, – вдыхаю сладкий аромат доченьки, – и как следует повеселимся.

– Ты злифся на меня? – она заглядывает мне в глаза.

Такая наивная, добрая. Моя крошка.

– Нет, конечно, – улыбаюсь, Настюша вся сияет, – как я могу?

– Я люблю тебя, мамоська! – она развеивает тучи на моей душе.

– И я тебя, сладкая моя. Пошли собираться?

– Дя!

– Но сначала помоем посуду.

Беру малышку за руку, и мы идем на кухню. Знаю, что моей крохе нужен папочка. Мужчина, для которого она будет маленькой принцессой. Он бы носил ее на плечах…

Отгонял от неё мальчишек.

Отчитывал за поздний приход с вечеринки.