Я сжимаю губы. Да, мыслю. Всегда. Когда дело не касается Ника. С ним все мои системы дают сбой. Я становлюсь неловкой, глупой, молчаливой. Тупо потому что не знаю, что сказать. Так было сразу, да. Он каким-то образом постоянно умудрялся выбивать меня из колеи. Пока я не сдалась. Хорошая девочка Надя и плохой мальчик Ник. Мы были обречены на провал с самого начала.

Стоп. Мысли рационально, Надя. Мысли рационально. Мне действительно некуда пойти. И на завтра нужны силы, чтобы добраться до Покровского. Нужно просто лечь спать, и все, быстро наступит утро. И я уйду. В конце концов, с дорогами непременно что-то решится, а нет, буду идти пешком. Десять километров вполне проходимое расстояние.

- Ладно, - говорю тихо, не глядя на парня.

Снова бросаю рюкзак в угол. Куртку с шапкой и шарфом определяю в шкаф. Я успела вспотеть, в комнате жарко. Оттягиваю ворот свитера и дую туда.

- Новый год через минуту, - замечает Ник, взяв шоколадку. Да уж. Я всегда любила этот праздник, хотя первый новый год после рождения Аленки мне было не до него. Я хотела только спать, и больше ничего.

Подхожу к столу, тоже беру шоколадку, открываю.

- Как встретишь новый год, так его и проведешь, да, Одинцова? - хмыкает Ник, внезапно обращаясь ко мне по фамилии.

Он меня так называл обычно, если злился. Но сейчас-то ему на что злиться? Что я встретилась на его пути, а человеколюбие не дало оставить на морозе?

- Уверена, ты не о таком мечтал, Гордеев, - отвечаю в такт ему.

Он усмехается. За окном раздаются крики и тут же гремит салют из петард.

- С новым годом, - Ник касается моей шоколадки своей.

- С новым годом, - вторю ему. Откусываю кусочек.

Да уж, вот такого я точно не ожидала. Ем шоколадку, глядя в окно. Там какая-то толпа разместилась на пустыре за стоянкой и жжет салют. Не удивлюсь, если они только познакомились, оказавшись, как и мы заложниками в гостинице.

- Я бы легла спать, - поворачиваюсь к Нику. - Если ты не против.

- Да, я весь день в дороге, так что…

Он оглядывается на кровать, я неуверенно топчусь на месте.

- Я могу лечь к стенке, - говорит Ник.

- Отлично. Я лягу с края.

- Одеяла два. Но не уверен, что они понадобятся.

- Угу, жарко. Схожу в ванную.

Скрываюсь в маленькой комнатке и протяжно выдыхаю, включив воду. Он отвернется к стене, я к краю. Мы будем спать каждый на боку, можно даже не касаться друг друга вообще. Наверное, можно. Кровать такая узкая…

Я все-таки стягиваю свитер, дико жарко. Но это точно лучше, чем холод. А такое вполне могло быть. На мне борцовка, и из-за пушапа грудь в вырезе смотрится слишком вызывающе. Но у меня с собой нет другой одежды, я отдала ее родителям, на машине проще, чем тащить самой.

Стягиваю пушап, грудь сразу напрягается под тонкой тканью. Нет, так еще хуже. Можно надеть свитер, лечь в нем, а потом под одеялом снять. Да, так и сделаю.

Спрятав пушап в рюкзаке, подхожу к кровати. Никита лежит сверху, раздеваться не стал, слава богу. Листает ленту телефона.

- В свитере будет жарко, - замечает мне, я отчего-то краснею.

Молча залезаю под одеяло, стянув свитер, вешаю на изголовье кровати. Отворачиваюсь от Ника, подгибаю колени. Они выползают за край кровати. Вздыхаю. Ладно, это ничего страшного. Закрываю глаза.

Не знаю, когда Ник планирует лечь, но просить его выключить свет неудобно. Впрочем, свет мне вряд ли помешает. Обычно я засыпаю моментально в любых условиях. Но только не сейчас. Лежу, стараясь не шевелиться, прислушиваюсь к дыханию парня. Спи, Надя, спи!

Ник аккуратно переползает через мои ноги и гасит свет. Я напряженно жду возвращения. Осторожно ложится сзади, лицо в мою сторону, чувствую, как задевает меня коленом. Напрягаюсь всем телом. Мы не опустили жалюзи, и свет фонаря падает в комнату.