Но, может быть, в окружении Ширисана были и другие люди, которым не терпелось отправить эльбу Энфиселлу к праотцам?
Я не исключала такую возможность и лишь сожалела о том, что вместе с телом Энфиселлы мне не достались её воспоминания. Увы, круг моих «знакомых» при дворе дюкса замыкался на самом дюксе и его любовнице. Потому что за то короткое время, что я провела во дворце, мне не довелось познакомиться с кем-либо ещё, кроме этих двоих. Что касается Джокосы, на неё не падала даже тень подозрения: повитуха была единственным человеком, который проявил ко мне сострадание.
Мои размышления были внезапно прерваны какими-то странными звуками, доносившимися со стороны Перевозчика. Прислушавшись к ним, я не сразу догадалась, что это... песенка.
- Да диг риш гигну мун агра
Рухус тубше
Баббар каль-каль
Иббу нуг азза
Баббар каль-каль...
Песня йенни, исполняемая низким басовитым голосом на незнакомом языке, на первый взгляд, казалась хаотичным набором звуков, режущим слух. Однако, чем дольше я их слышала, тем последовательнее, стройнее они складывались в порядок. То, что поначалу воспринималось как сумбур и хаос, постепенно обрело определённый ритм – теперь это была поэзия, облечённая в мелодию.
Трудно сказать, обладал ли Перевозчик музыкальным слухом: для этого нужно было знать оригинальную версию исполняемой им песни. В одном я не сомневалась: он вкладывал в это исполнение всю свою душу (если только йенни обладали ею в теологическом понимании).
- О чём твоя песня? – успела крикнуть я в промежутке между словами, когда Перевозчик прервался, с шумом втягивая в себя воздух, чтобы после этого снова выдать бодрое «баббар каль-каль» (Я уже догадалась, что это припев).
Йенни умолк, будто отрубили. До моего слуха донеслось его сердитое сопение.
- О том, как боги Пантеона изгнали племя йенни с земли предков, – минуту погодя негромко ответил он, и я уловила тоску в его голосе, – и как йенни разбрелись по всему миру в поисках нового дома.
- А что значит «баббар каль-каль» на языке йенни? – задала я следующий вопрос, не сумев сдержать своё любопытство.
- Это значит: «теперь не будем».
Перевозчик вздохнул и тихо пропел, переведя на понятный мне язык:
- Прощайте, горы крутоглавые и душистые долины!
Ступали мы по вам босыми ногами,
Теперь не будем!
Спасибо, край родной,
С тобой мы жили сладко,
Теперь не будем!..
- Грустная песня, – высказала я вслух своё мнение.
- Так и есть, – согласился Перевозчик. – Может, слова её и просты, зато дороги сердцу каждого йенни. Эту песню сочинили наши предки. Они не были ни поэтами, ни музыкантами. Но они любили свой край, и разлука с ним стала для них настоящей трагедией. Вот так поступок одного неразумного принёс горе и изменил жизнь всего народа...
- К сожалению, это не редкость, – пробормотала я.
- Ну а ты, эльба? Помнишь песни своего племени? – неожиданно спросил меня Перевозчик. – Говорят, староэльбийский язык звучит красивее нынешнего эльбийского, на котором теперь говорят все племена Феррийского королевства. Так, может, споёшь что-нибудь? А я послушаю.
Своим предложением йенни поставил меня в тупик.
Я растерялась и запаниковала. Ещё бы! Новоявленная эльба Энфиселла Лорритэль не знала ни единого слова из староэльбийского языка! И как мне теперь выкручиваться из этой неловкой ситуации?
Может, спеть какую-нибудь тарабарщину? Выдумать на ходу набор звуков и выдать их за стихи на староэльбийском. А мелодию позаимствовать из любой музыкальной композиции, известной в моём мире. Например, «Nothing Else Matters» одной из моих любимых групп. Тогда я могла бы напеть эту песню (по крайней мере, до припева) на английском. Всё равно йенни ничего не поймёт: вряд ли он отличит инглиш от староэльбийского, раз уж он его никогда не слышал. Хотя, в таком случае, можно и на моём родном языке что-нибудь исполнить. Не знаю, насколько красиво звучал староэльбийский, но, думаю, по красоте звучания русский ему ничуть не уступает...