Распаляясь, Карина обещает кары небесные на Анину голову. И допытывается, что такого умеет Славина, раз я на нее повелся.

Правда, распинается Резникова недолго. Она исчезает до того, как я успеваю обогнуть стол и выйти в приемную. Так что все, кого я нахожу там – это пунцовая, словно свекла, Аня, ее сынишка, подозрительно косящийся в мою сторону, и виляющий хвостом щенок.

По-моему, Марли – единственный в этом помещении, кто меня не осуждает.

Тишина между нами со Славиной воцаряется красноречивая и напряженная. Поэтому я подхожу к стойке, опираюсь на нее локтями и стремлюсь разбавить молчание своим.

– Прости. Я не думал, что у Карины так поедет крыша.

– А я не думала, что быть вашей невестой опасно для жизни, босс.

Парирует Аня, не принимая мои извинения, и убегает умываться. И, когда она скрывается в коридоре, у меня за спиной раздается шумное сопение.

Ощущение складывается такое, как будто малец швыряет мне между лопаток воображаемые отравленные дротики.

Беззвучно ругнувшись, я неторопливо разворачиваюсь и иду к нему. Опускаюсь на пол, чтобы не смотреть на парнишку сверху вниз, и скрещиваю ноги по-турецки.

Выдерживаю недлинную паузу и лукаво подмигиваю пацаненку.

– Ну рассказывай.

– Что рассказывать?

– Какой я урод и как сильно тебя бешу.

– Бесите, – Ванька признает без уверток и, высоко вздернув подбородок, интересуется. – Это правда, что вы женитесь на маме?

– Если она захочет.

– И детей с ней родите?

– Если она согласится, – подавившись воздухом, я долго прокашливаюсь и абсолютно не ожидаю, что Иван нахохлится, словно мокрый воробей, и выдаст совсем уж странное.

– И меня выбросите на улицу?

Дикий в своей абсурдности вопрос повергает меня в шок и на несколько мгновений лишает дара речи. Я снова прочищаю горло и изучаю сидящего напротив парнишку пристальнее.

– Нет, конечно. С чего ты взял?

– Просто папа маме сказал, что у него будет новый сынок и ему все равно, где мы будем жить.

Глава 4

Аня

Пульс частит с бешеной скоростью. Кровь прилипла к щекам и не желает отливать. А я безуспешно пытаюсь привести себя в порядок и стереть румянец с кожи.

Льющаяся из крана ледяная вода не справляется с поставленной задачей. Из отражения в зеркале на меня по-прежнему смотрит взъерошенная растрепанная девчонка, не знающая, что ей делать дальше со своей жизнью.

А не взрослая самодостаточная женщина тридцати лет.

Я молчала, пока любовница босса желала гореть мне в аду. Я ничего не возразила Олегу, когда он велел мне собрать вещи. Да и что я могла возразить, если квартира, за которую мы выплачиваем ипотеку, записана на его маму?

Осознание собственной никчемности колет под ребрами и заставляет часто дышать.

Но это все временно. Я обязательно стану сильнее и научусь давать людям отпор.

С этими мыслями я закалываю волосы на затылке, оттираю черные точки от туши с век и возвращаюсь на ресепшн, где Марк уже о чем-то договаривается с моим сыном.

– Правда, можно?

– Если мама не будет против.

– Мамочка, можно я позанимаюсь? Мне Марк разрешил.

– Дядя Марк, – поправляю я на автомате и ловлю сынишку в свои объятья.

Я с настороженностью отношусь ко всяким единоборствам, наслышана о травмах, которые сопровождают профессиональных боксеров, но в Ванькиных глазах плещется столько надежды и волнительного предвкушения, что отказать ему адски сложно.

К тому же, Марк подливает масла в огонь и пытается склонить чашу весов в свою сторону.

– Форму выдадим. У нас есть несколько детских комплектов. Приставим инструктора. Тоха – лучший в своем деле. Ничего страшного не случится.